Deutsch
Germany.ruФорумы → Архив Досок→ Читальня

Семейные истории

29891  1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 все
Emilinda коренной житель05.11.19 22:38
Emilinda
NEW 05.11.19 22:38 
в ответ Инка-Нерусь 05.11.19 21:15

Спасибо, Инна, порадовали!

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#81 
Emilinda коренной житель18.11.19 11:51
Emilinda
NEW 18.11.19 11:51 
в ответ Emilinda 05.11.19 22:38

Гемоглобин


Вторая беременность протекала у меня хуже первой, но тоже, в общем, без особых проблем. Однако ж, есть проблемы, нет проблем, а кровь на анализы надо сдавать регулярно. И вот однажды, взглянув на результаты моего планового анализа крови, мой врач обеспокоенно спросил:


- Скажите, а как вы себя чувствуете? Слабость, головокружения?


- Нет, доктор, - ответила я. - Ничего такого особенного. Тошнит, правда, по утрам, ну так это при беременности нормально. А почему вы спрашиваете, у меня что, анализы плохие?


- Да как вам сказать... Плохие — не то слово. Я удивляюсь, как вы вообще еще живете. С таким низким гемоглобином, как у вас, люди ходить не могут, за стенки держатся. А вы — вполне себе бодренькая. Странно... Давайте-ка я вам препараты железа выпишу, попьете железо, через месяц ко мне приходите — проверим еще раз.


От врача я вышла в полном унынии. Железо мне пить не хотелось, я же чувствовала себя относительно нормально, никаких симптомов анемии у себя не наблюдала. Но это субъективно, а объективно я понимала - у меня низкий гемоглобин, это очень опасно и для меня, и для будущего ребенка. С этим надо что-то делать.


По дороге от врача я зашла в продуктовый магазин. В мясной отдел стояла очередь, но небольшая. "Выбросили", как тогда говорили, говяжью печенку.


- Очень кстати, - подумала я. - Говяжья печень, кажется, способствует повышению гемоглобина. Возьму-ка я ее побольше, буду есть каждый день, авось и без таблеток смогу обойтись.


Я попросила пять килограммов. Продавщица очень удивилась — куда столько. Думала, наверное, для собаки или кошки. Я честно ответила, что буду есть, у меня анемия, надо гемоглобин поднять. Продавщица вошла в моё положение и щедрой рукой отвесила мне даже не пять, а целых шесть килограммов печенки.


Придя домой, я разделила целебный продукт на кусочки, сложила в пакетики и засунула в морозилку. Морозилка была практически пустой и чистой, даже льда в ней не было, так что все отлично поместилось.


Эту печенку мы всем семейством ели месяц. Муж и семилетний ребенок взвыли уже через неделю, они отказывались есть печенку. Я была непреклонна: что, мне одной, что ли, мучиться? Меня от нее тошнит! А немного лишнего гемоглобина никому не повредит. И вообще, я же кормлю их хоть и одной печенкой, но разнообразно: печенка жареная, тушеная с овощами, пирожки с печенкой, паштет оз печенки, блинчики с печенкой и грибами... В общем, нечего нос воротить!


Тогда еще не было интернета, и я не имела понятия, что для поднятия гемоглобина печенку надо есть полусырую — с кровью. А если б знала, вряд ли стала бы готовить: полусырую печень уж точно никто бы есть не стал.


Через месяц печенка закончилась, закончились и наши мучения. Все с облегчением вздохнули. Я пошла к врачу за направлением на новый анализ крови. Врач встретил меня радостной улыбкой:


- Могу вас обрадовать. Думаю, у вас с гемоглобином все в порядке.


- Как, вы это видите без всякого анализа, только по моему внешнему виду?


- Нет, внешний вид ни при чем. Видите ли, у нас был неисправен аппарат, он неправильно определял уровень гемоглобина, занижал данные. Аппарат уже исправен, так что, хотя я и уверен, что никакой анемией вы не страдаете, вот вам направление на новый анализ крови. Мы же должны знать, какой у вас гемоглобин на самом деле.


Разумеется, все у меня было в порядке с гемоглобином. А речь, которую я мысленно произнесла в адрес поликлиники, ее лаборатории и ее врачей, вы можете представить сами, тут особой фантазии не надо.

.
Мужу я сказала без подробностей: гемоглобин поднялся, говяжья печенка — чудодейственное средство, она за месяц поставила меня на ноги, можно сказать, вернула к жизни. Не говорить же было ему правду, хватит того, что я ее знаю! А так — пусть думает, что его страдания были не напрасны.


Он и до сих пор в этом уверен.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#82 
delta174 патриот18.11.19 16:13
delta174
NEW 18.11.19 16:13 
в ответ Emilinda 18.11.19 11:51

улыбup

#83 
Curly Sue гость01.12.19 11:52
Curly Sue
NEW 01.12.19 11:52 
в ответ Emilinda 05.11.19 22:38

И мне тоже очень интересно. Я думаю, что мужчины такое не любят читать, им экшен подавай или что-то историческое, военное.

He гoвopите, eсли это нe изменяет тишинy к лyчшeмy
#84 
Emilinda коренной житель01.12.19 15:45
Emilinda
NEW 01.12.19 15:45 
в ответ Curly Sue 01.12.19 11:52
И мне тоже очень интересно.


Спасибо!


Я думаю, что мужчины такое не любят читать


Так оно и есть - за редким исключением. Так ведь их никто силком и не заставляет. Кстати, мне когда-то один мужчина в личку писал, мнение своё высказывал, наверное, стеснялся комменты после текста оставлять, чтобы его не заподозрили в неподобающих мужчине вкусахулыб.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#85 
Emilinda коренной житель21.12.19 00:27
Emilinda
NEW 21.12.19 00:27 
в ответ Emilinda 01.12.19 15:45, Последний раз изменено 21.12.19 12:08 (Emilinda)

Первая учительница

Когда пришло время отдавать сына в школу, мы попытались пристроить его в какую-нибудь приличную, но поскольку нужных знакомств на тот момент не имели, ничего у нас не вышло. Пришлось отдать его в районную, по месту жительства, далеко не самую лучшую. Я тянула до последнего, аж до 30 августа, всё на что-то надеялась. Пришла в школу с его бумагами, зашла к секретарше, в приемной столкнулась с дебелой дамой с вороньим гнездом на голове в цветастом платье, юбка у которого сзади собралось в гармошку. Глядя на нее, я подумала: "Интересно, это родительница или учительница? Не дай бог, у Миши будет такая первая учительница." Как в воду глядела. Это и была Тамара Федоровна. Меньше всего она соответствовала моим представлениям о первой учительнице, но ничего не попишешь, пришлось смириться.


Втык от нее я получила сразу же, в первый день.


- Почему вы не купили ему школьную форму, как у всех? - спросила она меня.


- Мы купили ему форму в Риге, она темно-синего цвета, так что вполне соответствует стандарту, - ответила я.


Я сама носила в детстве рижскую форму. Причем форма для девочек в Риге, как и для мальчиков, была темно-синей. Мама купила мне тогда не платье, а шерстяной костюмчик: юбка в широкую складку на пояске пристегивалась к кофточке, кофточка была на пуговицах, к ней прилагались два шелковых воротничка и такие же манжеты, а также шерстяной передник с крылышками. Я носила ее долго, до четвертого класса: я тянулась вверх, но оставалась худой, и мама постепенно перешивала пуговки на кофточке, так что форма хоть и становилась все короче с каждым годом, но не была мне узка даже и в четвертом классе. Это была очень экономичная форма. Я сильно отличалась от всех девочек в классе, которые носили коричневые платья и штапельные фартуки, но никто никогда не сказал моей маме, что я одета не по форме, потому что правила разрешали школьную форму как коричневого, так и темно-синего цвета. А про то, из какой ткани она будет пошита, в правилах не говорилось вовсе. А тут вдруг ко мне претензии, с чего бы?


- У вашего ребенка форма не из шерстяной ткани, а из джинсовой, - ответила мне Тамара Федоровна. - И по форме должен быть пиджак, а у него - курточка.


- Ну и что? Главное - она синяя, а про пиджак нигде не написано, и про ткань тоже, - ответила я.


- Все дети должны быть одеты одинаково. Мы живем не в Латвии, а в Молдавии, у ребенка должна быть молдавская форма. Вы должны купить ему другую.


- И не подумаю,- ответила я. - Мы в первую очередь живем в Советском Союзе, а правила для всех республик — одинаковы. Форма для мальчиков должна быть темно-синего или серого цвета, рубашка — голубая, а покрой и ткань — не регламентируются. И вообще — мы не миллионеры. Наш бюджет не предусматривает покупку второй школьной формы.


Последнее было чистой воды правдой. Я была беременна вторым ребенком, который должен был родиться через пару месяцев, мне нужно было купить для него массу вещей, включая коляску, кроватку и манеж. А ведь когда родится ребенок, мне самой понадобится одежда, я ж не смогу дальше ходить в сарафане для беременных, кто знает, какой у меня будет тогда размер, вдруг ничего из моих старых вещей на меня не налезет...


С тем я и ушла. Представляю, как она бесилась. Пару раз еще Миша приходил из школы и говорил мне, что Тамара Федоровна его спрашивает, когда наконец родители купят ему форму, как у всех. Я сказала:


- Отвечай, что не знаешь. Пусть ко мне обращается.


Он так и отвечал. В конце концов она от него отстала.


Но однажды Миша принёс мне записку от Тамары Федоровны, она просила меня придти в школу. "Только этого мне и не хватало, у меня же время по минутам расписано!" - подумала я. Моему малышу не было еще и двух месяцев, я крутилась, как белка в колесе: старший ребенок требовал внимания — первый класс все-таки, еду надо было готовить для него и для мужа, да и сама я должна была что-то есть, я же кормила ребенка грудью; никаких стиральных машин, стирка с кипячением, руками, малыш еще никаких сигналов не подавал и дул себе в пеленки за милую душу, в отличие от старшего брата — и днем, и ночью. От мужа толку было мало — он целыми днями пропадал на работе, мама помочь не приехала — ей негде было у нас жить, свекровь болела. А тут — учительница с ее требованием прийти.


- Мишенька, что случилось, что ты натворил? - спросила я сына.


- Ничего, - ответил ребенок. - Тамара Федоровна просто хочет тебя видеть.


- Странно, с чего бы это? - подумала я. - Мой мальчик в драки не лезет — не тот характер, учится хорошо — у него одни пятерки в четверти. Зачем Тамаре Федоровне меня видеть?


Но идти пришлось. Когда я услышала, зачем она меня позвала, мне захотелось дать ей чем-нибудь по голове. Оказывается, все мамаши помогают школе чем могут, бывают там часто, одна я еще ни разу не была и даже не поинтересовалась, чем бы я могла школе помочь. А ведь я могла бы хотя бы окна помыть!


Услышав это, я впала в ступор, только это удержало меня от того, чтобы сказать ей какую-нибудь грубость.


- Кто бы мне помог, - пробормотала я сквозь зубы, повернулась и вышла. Она кричала мне что-то вслед, но я даже не обернулась. Нет, ну обратиться с таким предложением к женщине, у которой новорождённый ребенок, это же надо додуматься!


Больше она меня не трогала. А я принципиально не ходила в школу, даже на родительские собрания. Подписывала табеля, которые приносил мой ребенок, давала деньги на ремонт, но это и всё.


Только однажды я столкнулась с Тамарой Федоровной лично. Мы получили квартиру, переезжали в другой район, мне нужны были мишины документы для новой школы. Я передала ребенку записку к учительнице с просьбой подготовить эти документы. Она ответила тоже запиской: мол, приходите тогда-то, получите. Я пришла, она вручила мне запечатанный конверт с бумагами, который я отдала, не раскрывая, на новом месте. Это был конец третьего класса, в четвертый он пошел уже в новой школе.


Какого же было мое удивление, когда на родительском собрании после первого полугодия его классная руководительница принялась его нахваливать:


- Ваш мальчик — просто молодец, - сказала она. Вы, наверное, с ним много занимались, ведь это непросто — так улучшить свои оценки за такой короткий срок.


- Что значит — улучшить? - удивилась я. - Вы что-то путаете. У моего мальчика и в старой школе были хорошие оценки. У него за третий класс всего одна четверка — по русскому языку, остальные пятерки.


- Да нет, это вы путаете, - сказала мне учительница. - Закончится собрание, я возьму его документы и покажу вам его оценки.


И показала. В бумагах была сводная ведомость за все три класса, там были только годовые оценки. И все эти оценки были — тройки, за исключением физкультуры и рисования, по которым были четверки. Я глазам своим не поверила — какие тройки? Не было у него никаких троек! Я же подписывала табеля каждый год, там были совсем другие оценки! И я могу это доказать! Табеля, правда, в начале нового учебного года сдавались учительнице, но последний, за третий класс, остался у меня на руках, так что нет проблем принести и показать. Что я и сделала, чем немало удивила мишину классную руководительницу. Она мне предложила опротестовать эти оценки официально, я отказалась. Зачем? Только время терять.


Это мне Тамара Федоровна так отомстила. На что она рассчитывала, чего добивалась, я не знаю. Подгадить моему ребенку она никак не могла, ведь эти оценки никого не волновали и ни на что повлиять не могли. Просто потешила свое мелочное самолюбие хоть таким способом. Думаю, ей и в голову не пришло, что я эти оценки когда-нибудь увижу.


Муж хотел все-таки сходить в старую школу, припереть учительницу к стенке и высказать все, что он о ней думает. Я не дала. Не хотела иметь с ней никаких дел, избавились - и ладно.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#86 
delta174 патриот21.12.19 10:52
delta174
NEW 21.12.19 10:52 
в ответ Emilinda 21.12.19 00:27

Уму непостижимо, какие бывают глупости!

#87 
Emilinda коренной житель21.12.19 12:04
Emilinda
NEW 21.12.19 12:04 
в ответ delta174 21.12.19 10:52

Я думала проще: "Боже, какая непроходимая дура!"

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#88 
delta174 патриот21.12.19 17:07
delta174
NEW 21.12.19 17:07 
в ответ Emilinda 21.12.19 12:04

То есть, вы уже приняли это как факт, а мой моск сопротивляется: "Ну не до такой же степени!" )))

#89 
Emilinda коренной житель21.12.19 19:45
Emilinda
NEW 21.12.19 19:45 
в ответ delta174 21.12.19 17:07

Нет предела двум вещам — Вселенной и человеческой глупости, хотя насчет Вселенной я не уверен. Кажется, это еще Эйнштейн сказал.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#90 
delta174 патриот21.12.19 20:47
delta174
NEW 21.12.19 20:47 
в ответ Emilinda 21.12.19 19:45

А мне всё не верится, что уж прямо так всё может быть плохо, я в ступор прихожу. хаха

Но я знаю, что нет предела человеческому героизму и человеческой подлости.

#91 
Emilinda коренной житель23.12.19 15:20
Emilinda
NEW 23.12.19 15:20 
в ответ delta174 21.12.19 20:47

Насчет подлости - верю, насчет героизма - есть сомнения.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#92 
delta174 патриот23.12.19 22:50
delta174
NEW 23.12.19 22:50 
в ответ Emilinda 23.12.19 15:20

Нет, тоже нет! Иначе Земля уже провалилась бы в тартарары.

#93 
Emilinda коренной житель24.12.19 14:23
Emilinda
NEW 24.12.19 14:23 
в ответ delta174 23.12.19 22:50

Еще не вечер...

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#94 
Emilinda коренной житель24.01.20 23:13
Emilinda
NEW 24.01.20 23:13 
в ответ Emilinda 24.12.19 14:23, Последний раз изменено 24.01.20 23:16 (Emilinda)

Квартирный вопрос


1.

Все детство мое прошло в коммунальных квартирах - в разных городах, с постоянно меняющимися соседями. Родители мои путем обменов и доплат в конце концов со временем поселились в отдельной двухкомнатной квартире, но я к тому моменту уже поступила в институт и жила в Ленинграде, в общежитии, в комнате на четверых, а у мамы с папой бывала только наездами — во время сессии (готовиться к экзаменам без соседок по комнате было значительно эффективнее) да на каникулах. Мне даже не приходило в голову снять комнату — на это ушла бы вся моя стипендия, тогда как место в общежитии стоило всего полтора рубля. Но на четвертом курсе я вышла замуж за однокурсника, и возникла необходимость как минимум в отдельной комнате.


Оказалось, что найти жилье для двух студентов в Ленинграде можно без всяких проблем. У нас в Политехе был целый корпус для семейных, но туда и соваться не стоило. Конечно, дешево, да ведь опять общага, это было уж на совсем крайний случай. Однако опытные люди поделились с нами информацией о том, что возле Светлановского рынка, под определённым деревом собираются по субботам сдатчики и потенциальные съемщики жилья. Нам повезло с первого раза. Какой-то мужичок средних лет сдавал комнату в новостройке северней Муринского ручья, в двухкомнатной квартире, совсем недалеко от института, причем всего за 30 рублей в месяц. В то время стипендия у нас с мужем была повышенная, по 50 рублей, да родители давали по 40, так что за минусом квартиры у нас еще оставалось 150 рублей на жизнь, что было по тем временам не так уж мало на двоих.


Мы согласились не глядя, вернее, съездили, конечно, посмотреть, но особо не придирались. Комната была квадратная, метров 16, еще имелась лоджия 4 на 1,5 метра, из мебели там стоял фанерный двустворчатый шкаф, колченогий стол, два стула и кровать с торчащими пружинами. На кухне не было ничего, кроме газовой плиты, раковины и столика от швейной зингеровской машинки, изображавшего кухонный стол. Но это были мелочи, главное — не было никаких соседей, никто не жил во второй комнате. Она принадлежала какому-то моряку-подводнику, который служил на Северном море и практически не бывал в Ленинграде, семья его — жена и дочка — тоже жили там, на Севере. Получилось, что мы за тридцатку сняли отдельную квартиру, это была редкая удача.


Наш квартирный хозяин Володя Малинин жил у жены, с которой имел двоих детей, но не был расписан официально именно по причине квартирного вопроса: тридцатка в месяц была подспорьем, а если б он женился на своей жене официально, ему бы никто не позволил держать две квартиры. Тогда так было — либо съезжайся, меняй две на одну большей площади, либо вторую у тебя отнимет государство. Володя никогда к нам не заходил, главное для него было — деньги вовремя, а мы очень старались отдавать их к первому числу. Муж ездил к нему домой, вручал тридцатку, и они расходились, довольные друг другом.


Однажды, правда, Володя попал к нам, сам того не желая. Как-то вечером в квартире неожиданно раздался звонок. Муж открыл входную дверь. За дверью двое дружинников с повязками держали под руки стоящего на коленях с опущенной на грудь головой третьего, явно находившегося в бессознательном состоянии человека.


- Ваш? - спросили они.


- Нет! - дружно, хором ответили мы.


- Ну, как же не ваш? - сказал один из дружинников. - Вот его паспорт: Малинин Владимир Николаевич, прописан - Гражданский проспект, дом ..., квартира... Это ж ваш адрес, значит - ваш!


Тогда мы поняли, что перед нами наш квартирный хозяин. Перебрал спиртного и отключился, дружинники нашли его валяющимся на улице, пожалели - не отправили в вытрезвитель, а приволокли по месту прописки. Затащили в квартиру и ушли, даже не стали слушать никаких наших возражений. Пришлось пристроить его в уголке прямо на полу, подложив под голову мой свитер и укрыв его же плащом - у нас было только два комплекта постельного белья и никаких дополнительных спальных принадлежностей, не говоря уже о матрасе с подушкой. Я боялась, как бы это не вошло в систему, но пронесло, такое случилось только один раз.


Квартира наша, как оказалось при ближайшем рассмотрении, имела один существенный недостаток — она была абсолютно не утеплена. Мы обнаружили это зимой, которая в том году оказалась на редкость холодной — столбик ртутного термометра два месяца держался на отметке -30. С учетом постоянных сильных ветров это был совершенно собачий холод, почти Сибирь, особенно для моего мужа, уроженца Молдавии.


В нашей щелястой квартире гулял ветер, выдувая хилое тепло напрочь. Температура там редко достигала 14°, хотя мы пытались отапливать ее газом. Ребенка, родившегося в феврале, мы переодевали под одеялом, а купали на кухне, предварительно прогрев ее с помощью включенной плиты. Но дети, как выяснилось, легко приспосабливаются к окружающей среде. Так и наш малыш почти с рождения стал спать на балконе часами, совершенно не реагируя на тридцатиградусный мороз, - мы добыли для него меховой спальный мешок с капюшоном, да впридачу заворачивали его в два одеяла - байковое и ватное с пододеяльником. Поначалу я периодически выходила на балкон, чтобы проверить - а жив ли мой ребенок, не замерз ли? Ребенок был теплый, дышал, значит, все было в порядке. И я оставила его в покое: спит - и прекрасно.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#95 
Emilinda коренной житель24.01.20 23:15
Emilinda
NEW 24.01.20 23:15 
в ответ Emilinda 24.01.20 23:13, Последний раз изменено 24.01.20 23:17 (Emilinda)

Квартирный вопрос

2.

В июне мы с мужем защитились. Мужа осенью должны были забрать в армию. Лейтенантом - у нас в институте была военная кафедра. В связи с этим у меня был свободный диплом. За полгода до защиты, на распределении, мне (уже глубоко беременной)предлагали работу в Ленинграде, обещали золотые горы - специальность была новая, модная, специалистов почти не было, обещали меня ждать - пока рожу, пока посижу в декрете. Я отбрыкивалась, потому что мне не нужен был Ленинград, я собиралась, как декабристка, ехать за мужем туда, куда его пошлют служить. Так что, защитившись, мы с мужем оказались совершенно свободными птицами, и со спокойной совестью полетели в Кишинев, к его родителям.


Условия для жизни там были, конечно, никакие. У мужниных родителей была однокомнатная квартира в четырехквартирном домике, которую они получили от завода. Завод построил когда-то штук 40 таких домиков (поселок кожевенного завода), они образовали улицу на холме. Транспорт туда никакой не ходил, поднимались на гору пешком. Домики были без всяких удобств, представляли собой смежные кухню и комнату. И все. С улицы ты попадал в 12-метровую кухню, из кухни - в 20-тиметровую комнату. Многие жители поселка как-то ухитрились пристроить себе кухоньки, коридорчики (превратив официльную кухню во вторую комнату), но все это было незаконно, материалы для этих пристроек тоже честным путем добыть было нельзя, так что мой законопослушный свекор с этим и связываться не стал, за что его свекровь ругала всю оставшуюся жизнь.


Туалет был на улице, причем даже не во дворе, а за оградой, до него было метров 100. Это была обычная деревянная будка с двумя кабинками, в каждой из которых имелся помост с дыркой. Во дворе была колонка с холодной водой, в кухне — плита с баллонным газом, который заказывали, когда старый баллон заканчивался. Душа не было — мылись по вечерам, когда темнело, во дворе над тазом, поливая друг друга водой, раз в неделю ходили в баню, которая находилась у подножия холма, на улице, где уже ходил транспорт. После бани надо было опять тащиться по пыльной улице в гору, удовольствие было еще то.


Но вообще-то летом во дворе было чудесно: там была густая тень от деревьев, а потому не жарко, деревья были плодовые — персики, вишни, сливы, яблони. Под окном были заросли малины в человеческий рост, малина там была потрясающая — крупная, сладкая. Про зиму мы не думали, муж должен был вскоре отправиться к месту службы, я собиралась приехать к нему, как только он обустроится. А пока мы просто отдыхали: ребенку поставили кроватку в комнате родителей, мы с мужем спали в кухне, за закрытой дверью. По ночам нас не беспокоили, никто не ходил ночью в туалет. У родителей было ведро на всякий пожарный случай, а у нас и ведра не было. Миша честно спал всю ночь, пока его не будили. Так продолжалось до сентября. В сентябре муж уехал. Я стала ждать, когда он наконец получит квартиру, чтобы мы с малышом смогли к нему приехать.


Наконец пришла от мужа телеграмма: квартиру получил, высылай вещи, приезжай. Мы со свекром собрали все, что надо, отвезли на вокзал, отправили поездом — малой скоростью. Через сутки пришла новая телеграмма — не приезжай, вещи отправлю назад. Я ничего не поняла, стала ждать письма. Письмо пришло через неделю. Муж писал: пошли дожди, и выяснилось, что жить в квартире, которую ему дали, невозможно. Вода там лилась отовсюду, изо всех щелей, даже из розеток. Но только не из кранов — водопровод не работал, потому что не было пресной воды. Воду привозили в бочках. В такой квартире с грудным ребенком осень-зиму не пережить.


Часть была расположена в Ростовской области, недалеко от Волгодонска, в Сальских степях. Но выбираться из расположения части в город было нереально, без надобности никто туда и не ездил, с едой было напряженно. Офицерских детей в школу, правда, возили, но на грузовиках, потому что легковушки застревали в грязи.( Там, кстати, немецкая армия во время Отечественной войны застряла напрочь, у немцев даже в обиходе появилось слово — распутица (Rasputiza)).

В общем, я с ребенком остались у родителей мужа, никуда не поехала, дождалась, пока наши вещи вернутся, и стала думать, как мне жить дальше. Без мужа я у свекра со свекровью выдержала месяц. То, что летом казалось нестрашным: туалет на улице, печное отопление, отсутствие воды в доме, невозможность нормально мыться, — осенью стало невыносимым. Я собиралась пойти работать (надо было куда-то устроиться, чтобы встать в очередь на жилье), но решила — подожду с работой до весны, полгода — непринципиально, и уехала к маме с папой, там нам с малышом досталась отдельная комната с раскладным диваном на двоих.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#96 
Emilinda коренной житель24.01.20 23:27
Emilinda
NEW 24.01.20 23:27 
в ответ Emilinda 24.01.20 23:15

Квартирный вопрос

3.

Зиму я пережила у родителей, а в начале апреля вернулась в Кишинев. Хочешь-не хочешь, а надо было идти работать, устраиваться куда-то, где есть хоть какая-то перспектива по части получения жилья. Тянуть нельзя, надо как можно быстрее встать в очередь на квартиру. Как искать работу, я не имела ни малейшего представления, обходить все подряд вычислительные центры мне не хотелось, решила просто зайти в бюро по трудоустройству. Как ни странно, мне сходу предложили работу по специальности.


Дама в бюро сказала:


- Тут у меня есть два места — на ВЦ Министерства легкой промышленности и на ВЦ Министерства автотранспорта требуются люди вашей специальности.


И тут же выписала направления на оба вычислительных центра. С этими бумажками я и отправилась устраиваться. Оба ВЦ были в самом центре, но в Легкой промышленности мне не понравилось — все программисты и постановщики сидели вместе, в актовом зале министерства, это было ужасно, - еще не было отдельного здания, а на ВЦ Министерства автотранспорта этот этап уже был пройден — каждый отдел имел свое собственное, хоть и небольшое, помещение. Там я попала к зам. директора по науке. Молодой обаятельный мужик, всего лет на 10 старше меня, с ходу предложил мне должность постановщика в отделе проектирования АСУ, сказал — соглашайтесь, будете у нас первым специалистом с профильным образованием (в Кишиневском Политехе тогда еще не было такой специальности). Потащил к директору. Директор тоже раздумывал недолго. Спросил только:


- Вы как, хотите выйти прямо с завтрашнего дня?


- Ой, нет, - ответила я. - Мне бы хотелось хоть на неделю съездить к мужу, я его полгода не видела, он в армии служит, в Ростовской области.


- Ладно. Тогда я пишу вас в приказ - с 16 апреля.


На этом моя аудиенция закончилась.


К мужу в Ростовскую область я действительно съездила. Ему как-то удалось выцарапать у своего армейского начальства несколько дней отпуска, он снял номер в гостинице в Ростове, что тоже было очень непросто. Но везти меня в часть он не рискнул. Ростова я почти не запомнила (да я его толком и не видела), остался в памяти только огромный магазин с вывеской "Мясо. Колбасы", в который мы зашли в надежде купить чего-нибудь перекусить. Наивные люди. Все витрины в магазине были забиты рогами и копытами, не знаю, от каких животных, больше ничего в магазине не было. И это было еще хорошее время, в Ленинграде тогда было всё, да и в Кишиневе, хоть там было и похуже, чем в Ленинграде, никаких проблем с продуктами не было. Я думала, что "Контора по заготовке рогов и копыт" - выдумка Ильфа и Петрова, а тут — увидела все это воочию. Пришлось всю неделю обедать в ресторане.


Вернувшись, вышла на работу. Малыша хотела отдать в садик — свекровь не позволила. Сказала:


- Пойдет такой маленький в садик, начнет болеть. Ты с ним сидеть не будешь, тебе работать надо, придется мне. Так уж лучше я буду со здоровым сидеть, чем с больным. Пусть еще годик дома побудет.


Свекровь моя была портнихой, шила на дому. Я с радостью согласилась - это был лучший выход из положения, я о таком даже не мечтала.


В очередь на квартиру меня, конечно, поставили, но я понимала, что квартира мне в ближайшее десятилетие не светит.


Мужу оставалось еще год служить, поэтому я гнала прочь мысли о том, где мы с ним будем жить, когда он вернется. Думала — ну, снимем что-нибудь, ведь в Ленинграде это получилось довольно просто, авось и в Кишиневе получится.


Вернулся из армии мой муж, когда ребенку было уже два с половиной года. Привез ему в подарок здоровенную красную пожарную машину, заводную, которая не только ездила, но и подавала звуковой сигнал типа сирены, да и лестница у нее выдвигалась. Машина была чудо как хороша, но ребенок ее не оценил. Попытался разобрать, а когда не получилось (машина была неразборная) - растоптал ее ногами; тогда она наконец развалилась на части и была выкинута рассерженным папой в мусорное ведро. Кстати, папой ребенок его долго не признавал, папа — это был портрет на стене. Живой папа был для него просто чужим дядей, который еще и на маму почему-то претендует. Он очень ревновал, не разрешал мужу до меня дотрагиваться. Если видел, например, что тот взял меня за руку — тут же подбегал и наводил порядок: отбирал у него мою руку. Если мы с мужем садились на диван рядышком, втискивался между нами, если муж клал руку мне на плечо, малыш ее скидывал. Муж нервничал, не знал, как себя вести с ним, я объясняла — оставь его в покое, не подстраивайся под него, веди себя естественно, все пройдет со временем само собой. Надо только найти жилье, нельзя же нам продолжать жить всем скопом в однокомнатной квартире.


Это была самая большая проблема — снять жилье. В Кишинева в отличие от Ленинграда не сдавалось практически ничего. Мы уже замучились искать, когда моя свекровь наконец нас обрадовала. Одна из ее клиенток, жившая на той же улице, сдавала времянку — меблированную комнатку с крохотной кухней, пристроенную к дому. Мы тут же, не раздумывая, согласились. Комната была метров 15, кухонька — три метра от силы, а то и меньше. Последняя была проходная, в нее вела дверь с улицы, а из нее было два выхода - в нашу комнату и на хозяйкину половину, где у нее была кухня и две комнаты. Отопления в нашей комнате не было — печка была в хозяйкиной кухне, в нашу комнату эта печь выходила одним боком, так что у нас было тепло, только когда хозяйка топила свою печь. Разумеется, ни воды, ни туалета в доме не было (все во дворе).


Хозяйка предупредила: на кухне ничего не жарить, не тушить — она не любит запахов в доме, так что еда допускается только вареная. Белье в доме не стирать, не кипятить и, разумеется, не сушить — от этого может появиться сырость, а где сырость - там и плесень, этого она допустить не может, так что все, что касается белья, — только на улице. Погода значения не имеет, у нее на улице сарайчик, вот там и стирать. Ребенок должен вести себя тихо, она не любит шумных детей - у нее от них голова болит. Ну, и так далее, был оглашен целый свод правил, практически тюремных, но у нас не было выбора.


Вот так мы и перебрались к Анне Михайловне. Я научилась готовить так, что нашей квартирной хозяйке не к чему было придраться, цветное белье стирала на улице, белое — муж таскал к матери, там замачивал, отец его потом кипятил, приходя с работы в 4 часа, а я после работы (в 7 вечера) полоскала и утаскивала домой. Такая была отработанная технология. Ребенку мы купили два конструктора типа lego с мелкими детальками, он очень любил с ними играть, мог часами что-то строить из них, когда я была занята (например, стирала на улице), так что однажды Анна Михайловна даже спросила меня:


- У тебя ребенок-то нормальный? Что-то он вообще голоса не подает и во дворе не играет.


- Все согласно вашим пожеланиям, Анна Михайловна, - ответила я. - Вы ж хотели, чтоб наш ребенок тихо себя вел, вот он и ведет себя тихо — строит из конструктора. А гуляет он в садике и у дедушки с бабушкой во дворе, там можно шуметь.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#97 
Emilinda коренной житель24.01.20 23:45
Emilinda
NEW 24.01.20 23:45 
в ответ Emilinda 24.01.20 23:27

Квартирный вопрос

4.

Мы прожили у Анны Михайловны почти год, как вдруг она нас ошарашила. Сказала — все, вы живете только до конца месяца, с первого числа комната мне нужна, сын из Риги приедет, освобождайте. Я попыталась с ней договориться — куда нам деваться, мы же не сможем за неделю найти другое жилье, но куда там. Она была непреклонна, стояла на своем, твердила как заведенная — это не мое дело, освободите комнату, она мне нужна. Свекровь моя тоже попыталась с ней поговорить, приятельницы все-таки, — ничего не вышло. Пришлось нам со всем своим скарбом опять тащиться к мужниным родителям. Потом, со временем, выяснилось, в чем там было дело. Она, оказывается, нашла жильцов, которые были согласны платить ей на десятку больше — 45 рублей в месяц, в то время как мы платили только 35. Господи, ну не мы же такую плату назначили, а она сама, ну увеличила б нам плату, мы б не стали спорить из-за десятки, но нет — почему-то сказать нам об увеличении платы ей было стыдно, а согнать нас с квартиры — нет.


Но тут вдруг нам привалило счастье: освободилась комната в общежитии таксомоторного парка, в которой жил мой сотрудник Коля Колесников. Его жена, тоже работавшая в нашем министерстве, получила квартиру. Мне предложили эту комнату. Конечно, я согласилась — в нашем положении мы были согласны на любую крышу над головой, хуже, чем у Анны Михайловны, все равно ничего быть не может, справедливо рассудили мы с мужем. Я получила на руки решение профкома о выделении мне этой комнаты, которая должна была освободиться через месяц. Два переезда в течение двух месяцев — это круто, считай, мы пережили один пожар. Мы и чувствовали себя как погорельцы. Хоть и не так много вещей, и на одной улице, но было ужасно неприятно и обидно, мы чувствовали себя оплеванными. А свекровь моя так с Анной Михайловной и не помирилась, даже здороваться перестала, хотя та и пыталась восстановить отношения — столько лет шила у моей свекрови, а тут лишилась портнихи.


Наконец Коля освободил комнату, и мы туда въехали. Не до конца, правда — мебели-то у нас еще никакой не было, только перетащили часть своего скарба в коробках (они очень мешали в родительской квартире), да в ближайшую субботу начали там небольшой ремонт — побелку, покраску. И тут на нас обрушилось очередное несчастье. В дверь вдруг, без стука ввалилась толпа мужиков. Это были таксисты, общежитие-то принадлежало таксомоторному парку. Колесников, они считали (так и было, как выяснилось), был там временный, чужой, он ушел — все, комната опять вернулась к законному хозяину — таксомоторному парку. Нам доходчиво объяснили, что мы должны сделать с решением нашего профкома, что именно им подтереть, показав нам точно такую же бумажку с решением профкома таксопарка о выделении этой комнаты их сотруднику. И начали заносить его вещи. Что нам было делать, не драться же с ними?


Мы ушли. По дороге я рыдала, муж меня успокаивал:


- Что-нибудь придумаем.


- Ну что, что мы можем придумать? - сквозь слезы отвечала я.


- Ты пойдешь в понедельник и поговоришь со своим начальством, это же их вина, они должны были все уладить через министерство до того, как выдать тебе эту филькину грамоту профкомовскую. Это мы не знали, а они-то должны были быть в курсе дела, чья это комната и кому она принадлежит.


Неделю мы промыкались у родителей, практически без вещей — они остались в общежитии. На работе я пыталась говорить со всеми: с председателем профкома, с обоими заместителями директора (директор был в отпуске), объясняла ситуацию, все обещали, что постараются утрясти, решить вопрос, но до конца недели дело так и не сдвинулось с мертвой точки. В понедельник появился директор, я зашла к нему перед планеркой, попыталась с ним поговорить, он, конечно, слушать меня не стал, сказал:


- Я в курсе, мне заместители все уже рассказали, потом поговорим, что-нибудь придумаем, а сейчас у меня планерка.


Я вернулась в отдел, позвонила мужу, сказала сквозь слезы:


- Ничего мне от него не добиться, пустой это номер, все бесполезно...


- Не плачь, - ответил мне муж бодрым решительным голосом, - все будет хорошо, сейчас я ему позвоню и поговорю с ним.


- Да не будет он сейчас с тобой говорить, у него планерка.


- Будет, будет, - сказал муж, - вот увидишь.


Через десять минут Наталья Константиновна, начальник отдела, вернулась с планерки, которая обычно занимала не меньше часа. Мы дружно стали ее спрашивать, что случилось.


- Кто-то позвонил директору, он с ним поговорил и после разговора перенес планерку на завтра. Сам остался только с замами. А в чем дело - мы не поняли.


Я зашла к секретарше директора Елене, спросила, у себя ли Вадим Петрович.


- Нет, - ответила Елена, - уехал в министерство, вместе с замами.


Я опять позвонила мужу, рассказала, что директор с замами уехал в министерство, я так понимаю - решать наш вопрос.


- Что ты сказал ему такого, что он так переполошился? - спросила я мужа.


- Да ничего особенного. Я сказал только, что если до конца дня он ничего не предпримет, я погружу свои вещи в машину и переселюсь с семьей в его приемную. На кабинет я не претендую, нам так много места не надо, а приемная нас вполне устроит. Нас всего-то трое, да и ребенок у меня спокойный, мешать не будет. Ну, немного ему потесниться, конечно, придется, пару шкафов освободить — под одежду там, под посуду, плитка электрическая и чайник у нас есть. Конечно, жить так — не сахар, но все же лучше, чем под открытым небом.


- И он тебе поверил? - изумилась я. - И не угрожал милицией?


- Конечно, поверил, - ответил муж. - А что ему еще оставалось? Я старался быть максимально убедительным. А милицией он мне не угрожал, с какой стати? Он же не идиот. Это же какой скандал, министр его по головке за такое ЧП не погладит. Ведь это его личная вина.


- А что мы будет делать, если он не сможет ничего добиться, если нет никаких свободных комнат и взять их негде?


- Как что? Будем жить у директора в приемной, пока не найдем жилье. Я привык выполнять свои обещания. Там, кстати, туалет далеко?


- Да нет, туалет рядом, - растерянно ответила я.


Через два часа директор вызвал меня к себе. Вручил бумагу за подписью замминистра, где было написано, что мне выделена комната в министерском общежитии. Сказал - езжайте туда прямо сейчас, с комендантом общежития уже все обговорено.


Я поехала. Общежитие министерства (целый городок, несколько пятиэтажных корпусов) было у черта на рогах, на улице с непроизносимым названием Салкымилор, я про такую и не слышала. Комендант Вася был занят уплотнением, расселял жильцов — освобождал для нас комнату. Комната была крохотная, всего 12 метров, да еще с нишей, но мне было наплевать. Я была счастлива — наконец-то эпопея с жильем закончилась. Конечно, это опять общежитие, но мы же стоим в очереди, главное — есть крыша над головой, и жить мы будем не на птичьих правах. Подождем, когда-то же мы все-таки должны получить квартиру.


Продолжение следует. История длинная, до конца вряд ли все дойдут...

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
#98 
delta174 патриот25.01.20 20:32
delta174
NEW 25.01.20 20:32 
в ответ Emilinda 24.01.20 23:45

Я дойду. Я люблю истории "про жисть", и вы их излагаете прям захватывающе (по крайней мере, меня)

#99 
Emilinda коренной житель27.01.20 16:14
Emilinda
NEW 27.01.20 16:14 
в ответ delta174 25.01.20 20:32

Ладно, тогда продолжу...

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 все