Квартирный вопрос

4.

Мы прожили у Анны Михайловны почти год, как вдруг она нас ошарашила. Сказала — все, вы живете только до конца месяца, с первого числа комната мне нужна, сын из Риги приедет, освобождайте. Я попыталась с ней договориться — куда нам деваться, мы же не сможем за неделю найти другое жилье, но куда там. Она была непреклонна, стояла на своем, твердила как заведенная — это не мое дело, освободите комнату, она мне нужна. Свекровь моя тоже попыталась с ней поговорить, приятельницы все-таки, — ничего не вышло. Пришлось нам со всем своим скарбом опять тащиться к мужниным родителям. Потом, со временем, выяснилось, в чем там было дело. Она, оказывается, нашла жильцов, которые были согласны платить ей на десятку больше — 45 рублей в месяц, в то время как мы платили только 35. Господи, ну не мы же такую плату назначили, а она сама, ну увеличила б нам плату, мы б не стали спорить из-за десятки, но нет — почему-то сказать нам об увеличении платы ей было стыдно, а согнать нас с квартиры — нет.

Но тут вдруг нам привалило счастье: освободилась комната в общежитии таксомоторного парка, в которой жил мой сотрудник Коля Колесников. Его жена, тоже работавшая в нашем министерстве, получила квартиру. Мне предложили эту комнату. Конечно, я согласилась — в нашем положении мы были согласны на любую крышу над головой, хуже, чем у Анны Михайловны, все равно ничего быть не может, справедливо рассудили мы с мужем. Я получила на руки решение профкома о выделении мне этой комнаты, которая должна была освободиться через месяц. Два переезда в течение двух месяцев — это круто, считай, мы пережили один пожар. Мы и чувствовали себя как погорельцы. Хоть и не так много вещей, и на одной улице, но было ужасно неприятно и обидно, мы чувствовали себя оплеванными. А свекровь моя так с Анной Михайловной и не помирилась, даже здороваться перестала, хотя та и пыталась восстановить отношения — столько лет шила у моей свекрови, а тут лишилась портнихи.

Наконец Коля освободил комнату, и мы туда въехали. Не до конца, правда — мебели-то у нас еще никакой не было, только перетащили часть своего скарба в коробках (они очень мешали в родительской квартире), да в ближайшую субботу начали там небольшой ремонт — побелку, покраску. И тут на нас обрушилось очередное несчастье. В дверь вдруг, без стука ввалилась толпа мужиков. Это были таксисты, общежитие-то принадлежало таксомоторному парку. Колесников, они считали (так и было, как выяснилось), был там временный, чужой, он ушел — все, комната опять вернулась к законному хозяину — таксомоторному парку. Нам доходчиво объяснили, что мы должны сделать с решением нашего профкома, что именно им подтереть, показав нам точно такую же бумажку с решением профкома таксопарка о выделении этой комнаты их сотруднику. И начали заносить его вещи. Что нам было делать, не драться же с ними?

Мы ушли. По дороге я рыдала, муж меня успокаивал:

- Что-нибудь придумаем.

- Ну что, что мы можем придумать? - сквозь слезы отвечала я.

- Ты пойдешь в понедельник и поговоришь со своим начальством, это же их вина, они должны были все уладить через министерство до того, как выдать тебе эту филькину грамоту профкомовскую. Это мы не знали, а они-то должны были быть в курсе дела, чья это комната и кому она принадлежит.

Неделю мы промыкались у родителей, практически без вещей — они остались в общежитии. На работе я пыталась говорить со всеми: с председателем профкома, с обоими заместителями директора (директор был в отпуске), объясняла ситуацию, все обещали, что постараются утрясти, решить вопрос, но до конца недели дело так и не сдвинулось с мертвой точки. В понедельник появился директор, я зашла к нему перед планеркой, попыталась с ним поговорить, он, конечно, слушать меня не стал, сказал:

- Я в курсе, мне заместители все уже рассказали, потом поговорим, что-нибудь придумаем, а сейчас у меня планерка.

Я вернулась в отдел, позвонила мужу, сказала сквозь слезы:

- Ничего мне от него не добиться, пустой это номер, все бесполезно...

- Не плачь, - ответил мне муж бодрым решительным голосом, - все будет хорошо, сейчас я ему позвоню и поговорю с ним.

- Да не будет он сейчас с тобой говорить, у него планерка.

- Будет, будет, - сказал муж, - вот увидишь.

Через десять минут Наталья Константиновна, начальник отдела, вернулась с планерки, которая обычно занимала не меньше часа. Мы дружно стали ее спрашивать, что случилось.

- Кто-то позвонил директору, он с ним поговорил и после разговора перенес планерку на завтра. Сам остался только с замами. А в чем дело - мы не поняли.

Я зашла к секретарше директора Елене, спросила, у себя ли Вадим Петрович.

- Нет, - ответила Елена, - уехал в министерство, вместе с замами.

Я опять позвонила мужу, рассказала, что директор с замами уехал в министерство, я так понимаю - решать наш вопрос.

- Что ты сказал ему такого, что он так переполошился? - спросила я мужа.

- Да ничего особенного. Я сказал только, что если до конца дня он ничего не предпримет, я погружу свои вещи в машину и переселюсь с семьей в его приемную. На кабинет я не претендую, нам так много места не надо, а приемная нас вполне устроит. Нас всего-то трое, да и ребенок у меня спокойный, мешать не будет. Ну, немного ему потесниться, конечно, придется, пару шкафов освободить — под одежду там, под посуду, плитка электрическая и чайник у нас есть. Конечно, жить так — не сахар, но все же лучше, чем под открытым небом.

- И он тебе поверил? - изумилась я. - И не угрожал милицией?

- Конечно, поверил, - ответил муж. - А что ему еще оставалось? Я старался быть максимально убедительным. А милицией он мне не угрожал, с какой стати? Он же не идиот. Это же какой скандал, министр его по головке за такое ЧП не погладит. Ведь это его личная вина.

- А что мы будет делать, если он не сможет ничего добиться, если нет никаких свободных комнат и взять их негде?

- Как что? Будем жить у директора в приемной, пока не найдем жилье. Я привык выполнять свои обещания. Там, кстати, туалет далеко?

- Да нет, туалет рядом, - растерянно ответила я.

Через два часа директор вызвал меня к себе. Вручил бумагу за подписью замминистра, где было написано, что мне выделена комната в министерском общежитии. Сказал - езжайте туда прямо сейчас, с комендантом общежития уже все обговорено.

Я поехала. Общежитие министерства (целый городок, несколько пятиэтажных корпусов) было у черта на рогах, на улице с непроизносимым названием Салкымилор, я про такую и не слышала. Комендант Вася был занят уплотнением, расселял жильцов — освобождал для нас комнату. Комната была крохотная, всего 12 метров, да еще с нишей, но мне было наплевать. Я была счастлива — наконец-то эпопея с жильем закончилась. Конечно, это опять общежитие, но мы же стоим в очереди, главное — есть крыша над головой, и жить мы будем не на птичьих правах. Подождем, когда-то же мы все-таки должны получить квартиру.

Продолжение следует. История длинная, до конца вряд ли все дойдут...