Квартирный вопрос

3.

Зиму я пережила у родителей, а в начале апреля вернулась в Кишинев. Хочешь-не хочешь, а надо было идти работать, устраиваться куда-то, где есть хоть какая-то перспектива по части получения жилья. Тянуть нельзя, надо как можно быстрее встать в очередь на квартиру. Как искать работу, я не имела ни малейшего представления, обходить все подряд вычислительные центры мне не хотелось, решила просто зайти в бюро по трудоустройству. Как ни странно, мне сходу предложили работу по специальности.

Дама в бюро сказала:

- Тут у меня есть два места — на ВЦ Министерства легкой промышленности и на ВЦ Министерства автотранспорта требуются люди вашей специальности.

И тут же выписала направления на оба вычислительных центра. С этими бумажками я и отправилась устраиваться. Оба ВЦ были в самом центре, но в Легкой промышленности мне не понравилось — все программисты и постановщики сидели вместе, в актовом зале министерства, это было ужасно, - еще не было отдельного здания, а на ВЦ Министерства автотранспорта этот этап уже был пройден — каждый отдел имел свое собственное, хоть и небольшое, помещение. Там я попала к зам. директора по науке. Молодой обаятельный мужик, всего лет на 10 старше меня, с ходу предложил мне должность постановщика в отделе проектирования АСУ, сказал — соглашайтесь, будете у нас первым специалистом с профильным образованием (в Кишиневском Политехе тогда еще не было такой специальности). Потащил к директору. Директор тоже раздумывал недолго. Спросил только:

- Вы как, хотите выйти прямо с завтрашнего дня?

- Ой, нет, - ответила я. - Мне бы хотелось хоть на неделю съездить к мужу, я его полгода не видела, он в армии служит, в Ростовской области.

- Ладно. Тогда я пишу вас в приказ - с 16 апреля.

На этом моя аудиенция закончилась.

К мужу в Ростовскую область я действительно съездила. Ему как-то удалось выцарапать у своего армейского начальства несколько дней отпуска, он снял номер в гостинице в Ростове, что тоже было очень непросто. Но везти меня в часть он не рискнул. Ростова я почти не запомнила (да я его толком и не видела), остался в памяти только огромный магазин с вывеской "Мясо. Колбасы", в который мы зашли в надежде купить чего-нибудь перекусить. Наивные люди. Все витрины в магазине были забиты рогами и копытами, не знаю, от каких животных, больше ничего в магазине не было. И это было еще хорошее время, в Ленинграде тогда было всё, да и в Кишиневе, хоть там было и похуже, чем в Ленинграде, никаких проблем с продуктами не было. Я думала, что "Контора по заготовке рогов и копыт" - выдумка Ильфа и Петрова, а тут — увидела все это воочию. Пришлось всю неделю обедать в ресторане.

Вернувшись, вышла на работу. Малыша хотела отдать в садик — свекровь не позволила. Сказала:

- Пойдет такой маленький в садик, начнет болеть. Ты с ним сидеть не будешь, тебе работать надо, придется мне. Так уж лучше я буду со здоровым сидеть, чем с больным. Пусть еще годик дома побудет.

Свекровь моя была портнихой, шила на дому. Я с радостью согласилась - это был лучший выход из положения, я о таком даже не мечтала.

В очередь на квартиру меня, конечно, поставили, но я понимала, что квартира мне в ближайшее десятилетие не светит.

Мужу оставалось еще год служить, поэтому я гнала прочь мысли о том, где мы с ним будем жить, когда он вернется. Думала — ну, снимем что-нибудь, ведь в Ленинграде это получилось довольно просто, авось и в Кишиневе получится.

Вернулся из армии мой муж, когда ребенку было уже два с половиной года. Привез ему в подарок здоровенную красную пожарную машину, заводную, которая не только ездила, но и подавала звуковой сигнал типа сирены, да и лестница у нее выдвигалась. Машина была чудо как хороша, но ребенок ее не оценил. Попытался разобрать, а когда не получилось (машина была неразборная) - растоптал ее ногами; тогда она наконец развалилась на части и была выкинута рассерженным папой в мусорное ведро. Кстати, папой ребенок его долго не признавал, папа — это был портрет на стене. Живой папа был для него просто чужим дядей, который еще и на маму почему-то претендует. Он очень ревновал, не разрешал мужу до меня дотрагиваться. Если видел, например, что тот взял меня за руку — тут же подбегал и наводил порядок: отбирал у него мою руку. Если мы с мужем садились на диван рядышком, втискивался между нами, если муж клал руку мне на плечо, малыш ее скидывал. Муж нервничал, не знал, как себя вести с ним, я объясняла — оставь его в покое, не подстраивайся под него, веди себя естественно, все пройдет со временем само собой. Надо только найти жилье, нельзя же нам продолжать жить всем скопом в однокомнатной квартире.

Это была самая большая проблема — снять жилье. В Кишинева в отличие от Ленинграда не сдавалось практически ничего. Мы уже замучились искать, когда моя свекровь наконец нас обрадовала. Одна из ее клиенток, жившая на той же улице, сдавала времянку — меблированную комнатку с крохотной кухней, пристроенную к дому. Мы тут же, не раздумывая, согласились. Комната была метров 15, кухонька — три метра от силы, а то и меньше. Последняя была проходная, в нее вела дверь с улицы, а из нее было два выхода - в нашу комнату и на хозяйкину половину, где у нее была кухня и две комнаты. Отопления в нашей комнате не было — печка была в хозяйкиной кухне, в нашу комнату эта печь выходила одним боком, так что у нас было тепло, только когда хозяйка топила свою печь. Разумеется, ни воды, ни туалета в доме не было (все во дворе).

Хозяйка предупредила: на кухне ничего не жарить, не тушить — она не любит запахов в доме, так что еда допускается только вареная. Белье в доме не стирать, не кипятить и, разумеется, не сушить — от этого может появиться сырость, а где сырость - там и плесень, этого она допустить не может, так что все, что касается белья, — только на улице. Погода значения не имеет, у нее на улице сарайчик, вот там и стирать. Ребенок должен вести себя тихо, она не любит шумных детей - у нее от них голова болит. Ну, и так далее, был оглашен целый свод правил, практически тюремных, но у нас не было выбора.

Вот так мы и перебрались к Анне Михайловне. Я научилась готовить так, что нашей квартирной хозяйке не к чему было придраться, цветное белье стирала на улице, белое — муж таскал к матери, там замачивал, отец его потом кипятил, приходя с работы в 4 часа, а я после работы (в 7 вечера) полоскала и утаскивала домой. Такая была отработанная технология. Ребенку мы купили два конструктора типа lego с мелкими детальками, он очень любил с ними играть, мог часами что-то строить из них, когда я была занята (например, стирала на улице), так что однажды Анна Михайловна даже спросила меня:

- У тебя ребенок-то нормальный? Что-то он вообще голоса не подает и во дворе не играет.

- Все согласно вашим пожеланиям, Анна Михайловна, - ответила я. - Вы ж хотели, чтоб наш ребенок тихо себя вел, вот он и ведет себя тихо — строит из конструктора. А гуляет он в садике и у дедушки с бабушкой во дворе, там можно шуметь.