Чем старше становится человек, тем сильнее он вздрагивает, при ночных звонках и поздних стуках в дверь. С возрастом люди перестают верить в то, что им могут принести хорошие вести. Полжизни назад друзья заходили в гости после веселых вечеринок, похвастаться новой подружкой и рассказать о своем очередном приключении не дожидаясь утра.
Так было и в тот вечер. ОН явился с очередной красоткой, приехавшей "покорять столицу" и влюбившейся в него с первого взгляда. Я всегда поражался ЕГО способности "завоёвывать" женские сердца. Не был исключением и тот, всплывший в памяти вечер. ОН сидел спокойный, немного нагловатый, понимая, что это лишь на сегодня, а она обвивала его руками и казалось биться даже потянуться к своему бокалу (ненавижу почему-то ето слово, оно мне кажется мещанским, но другого не могу найти), как будто именно в этот момент ОН неприменно испарится. Вдруг ОН посмотрел в её кроличьи глаза, убрал руки со своей шеи и сел к
фортепиано:
- И в какой стороне я не буду, - грянуло под нашим дореволюционным, почти пятиметровым потолком, -
По какой не пройду я тропе, - кучерявые вихри (в школе ЕГО называли Анжела Девис) летали над клавишами.-
Друга я никогда не забуду, - затяжки и выдох под аккорды,-
Если с ним подружился в Москве.
Это было полжизни назад. С тех пор много изменилось.
Безвременно ушел из жизни Его Учитель. ОН никогда больше не играл при посторонних - боялся "осквернить" музыку, которую некогда творил Учитель. Шаг за шагом ОН стал МУЖЧИНОЙ отдавая себя людям всем в целом и каждому по одиночке. ОН научился любить и работать. Да.. взрослеть...
ЕГО поздний звонок меня напугал больше, чем любой другой. Если ОН явился ко мне ночью, значит ЕМУ больше некуда пойти. Значит ЕМУ нужен друг, которому невозможно солгать, который все поймет без слов и никогда не скажет мерзкого: "Ты же все знал!"
Мы знакомы всю жизнь и хотя ОН лучше и чище меня, умнее и сильнее, мы очень похожи и близки. Я всегда иду к Нему, когда силы иссякают, когда нужно разговаривать молча, а он открывает мои двери в такие времена своим ключом. Сегодня ОН позвонил, (я понял, что все еще тяжелее,) и спросил можно ли заглянуть. Я ответил нашим традиционным:
- Не крути голову, - и в ответ поучил:
- Через минуту...
Пока я натягивал штаны и чистил зубы он вошел. Я застал его разглядывающим мои винные запасы и со словами: "Попробуй это," указал на моё новое открытие пошел доставать посуду. После традиционных вопросов и ответов он повел разговор в русле, в котором в эту ночь текли его мысли. На самом деле это нельзя было назвать даже разговором. Скорее была серия разрозненных вопросов на разные, на первый взгляд, темы, ответов на которые не требовалось:
- Конечно Библия говорит, что нужно почитать отца своего, но ведь согласно Закона именно муж считается семьей с момента сочетания? Как же можно считать себя христианкой и отказаться от Пути с мужем, ради того, что бы быть с родителями? Где логика, Сеня?
- Можно ли заменить Любовь сурогатом и быть счастливым в надежде на то, что все забудется?
- Конечно они желают ей добра, но разве может добро приностиь горе?
- Все знают, что Б-г один и [it]Он[/it] внутри нас, так почему мы не можем обращаться к нему иначе ради счастья тех, перед кем мы взяли на себя
обязательства принеся их в эту жизнь?
Я молчал. Мы все знаем ответы на эти вопросы и ни кто из нас их не знает. При всякой моей попытке отреагировать, подать голос ОН смотрел на меня таким взглядом, которым не только меня, поезд наверно в можно остановить.
Вдруг ОН замолчал, на секунду прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, они светились дьявольским блеском и лицо осветила белозубая сумашедшая усмешка. ОН молча поднялся, взял со стола поднос с вином и фруктами и почти бегом направился к инструмену. ОН вновь сидел за клавишами и стонал:
- Как же мне рябине,
К дубу перебраться?
Видно, сиротине
Век одной качаться.
Этот стон разбудил Осень.
Она спускалась вниз с полусонным лицом готовым к скандалу, но увидев этот "дуб без рябины" мгновенно оценила ситуацию. Она подошла к НЕМУ сзади и положила руки ЕМУ на плечи. ОН не меняя позы прекратил играть, прикрыл её руки своими ладонями и глядя в пустоту произнес:
-Наверно Б-г спас её от мой любви.... Данька, ну почемы вы бабы все такие дуры?- и добавил еле слышно: - пойду-ка я.
Проходя мимо меня к двери, ОН прошептал:
- Предсталяешь, чтобы мне некому было дарить подарки? - и повторил:
-Пойду-ка я"
Глаза ЕГО были сухими, дыхание ровным, но я видел, что ОН рыдал. Страшно видеть рыдания Такого Мужика.
Может быть кому-то потом суждено почитать ЕГО стихи, может быть кому-то придется послушать ЕГО песни и посмеяться над ЕГО шутками, но не скоро. Я знаю,что теперь ОН отключит телефон и "исчезнет." Мало кто видел ЕГО слёзы и теперь ОН ни кому их не покажет. ОН не хочет, чтобы кто-то знал цену, которую ОН за это заплатит. За каждую строчку, за каждый звук, за улыбку прохожего. А когд-нибудь, дай Б-г, в этой толпе найдется ТА, которая скажет:
- Все твоё. Я твоя. Возьми меня под свой парус, каким бы он не был. Мой мир это ты, а я хочу стать частью твоего мира.
Мы с Осенью молча сидим у поднятой крышки инструмента и боимся её закрыть. На столе немытая посуда, но совсем не хочется мыть ЕГО бокал. Ночь в которой раздался ЕГО звонок ушла. За окном утро, новый день в котором нет ЕГО!
Улыбнитесь перед тем, как мне ответить

[син] спи спокойно, Европа. Израиль тебя защитит