Еда в литературе
Николай Лейкин. « Наши за границей»
— Селянка, — повторил Николай Иванович. — Сборная селянка… Капуста, ветчина, почки, дичина там всякая. Нихт ферштейн? Ничего не понимает. Глаша! Ну, как отварной поросенок под хреном? Спроси хотя поросенка.
Жена задумалась.
— Неужто и этого не знаешь?
— Постой… Знаю… Свинья — швайн. А вот поросенок-то…
— Ребеночка от швайн хабензи? — спрашивал Николай Иванович кельнера.
— Швайнбратен? О! Я… — отвечал кельнер.
— Да не брата нам надо, а дитю от швайн.
— Дитя по-немецки — кинд, — вмешалась жена. — Постой, я спрошу. Швайнкинд хабензи? — задала она вопрос кельнеру.
— Постой, постой… Только швайнкинд отварной, холодный…
— Кальт, — прибавила жена.
— Да, со сметаной и с хреном. Хабензи?
—
Nein, mein Herr, — отвечал кельнер, еле удерживая смех.