Почему про рояль, дорогой Готлиб?

А потому, что я музыкант. Был весьма посредственный, а потом научился.

Читалку я посещал только чтением. Они были для меня , как боги, наслаждался непонятным мне искусством профессионалов.

Я не понимал, как это можно сочинять стихи с такой быстротой и точностью. Я научился этому в импровизации. Но как пишет Ахмадулина.

Со мной с утра не расставался Дождь.
— О, отвяжись! — я говорила грубо.
Он отступал, но преданно и грустно
вновь шел за мной, как маленькая дочь.

Дождь, как крыло, прирос к моей спине.
Его корила я: — Стыдись, негодник!
К тебе в слезах взывает огородник!
Иди к цветам! Что ты нашел во мне?

Меж тем вокруг стоял суровый зной.
Дождь был со мной, забыв про все на свете.
Вокруг меня приплясывали дети,
как около машины поливной.

Я, с хитростью в душе, вошла в кафе.
Я спряталась за стол, укрытый нишей.
Дождь за окном пристроился, как нищий,
и сквозь стекло желал пройти ко мне.

Я вышла. И была моя щека
наказана пощечиною влаги,
но тут же Дождь, в печали и отваге,
омыл мне губы запахом щенка.