...Наиболее изобретателен он в поиске причин не делать что-либо. Разве хорошая получилась бы книга, над которой нужно столько потеть в мучениях? А сколько и так всякой ерунды понаписано! А разве это не сузило бы его кругозор, если бы он занялся чем-то одним, забросив все другие интересы? Разве не портится характер от всякого участия в политике или от всяких интриг?

Это отвращение к усилиям может простираться на всякую деятельность. Позже мы обсудим, как человек уже и с места сдвинуться не может. Он откладывает со дня на день самые простые дела и не может написать письмо, прочесть книгу, пойти в магазин. Или он делает их, преодолевая внутреннее сопротивление, – медленно, безразлично, неэффективно. Он может устать от одной лишь перспективы неизбежного повышения активности (нужно куда-то идти, делать накопившуюся работу), устать еще до начала дела.

Сопутствует этому отсутствие целей и планов, как больших, так и малых. Что он на самом деле хочет делать в жизни? Этот вопрос никогда не приходит ему в голову самому, а когда его спрашивают, он легко отмахивается от него, словно это не его забота. В этом отношении он составляет резкий контраст с высокомерно-мстительным типом, с его до мелочей разработанными долгосрочными планами.

...Когда кристаллизуется новая проблема, его первая реакция – отчаяние, что еще столько работы придется делать. Как отмечалось ранее, он может не возражать против того, чтобы что-то в себе углядеть. Возражения всегда идут против того, чтобы приложить усилия к изменению.

...«ушедший в отставку» человек считает, сознательно или бессознательно, что лучше ничего не желать и не ждать. Это иногда сопровождается сознательным пессимистическим взглядом на жизнь, ощущением, что все это суета, и нет ничего уж такого нужного, ради чего стоило бы что-то делать. Чаще многие вещи кажутся желанными, но смутно и лениво, не достигая уровня конкретного, живого желания. Если желание или интерес достаточно весомы, чтобы пройти сквозь установку «наплевать», они тут же слабеют, и восстанавливается гладкая поверхность «неважно» или «не надо суетиться». Такое отсутствие желаний может касаться и профессиональной и личной жизни – не надо ни другого дела, ни назначения, ни брака, ни дома, ни машины, никакой другой вещи. Выполнение таких желаний может восприниматься в первую очередь как бремя и фактически угрожает его единственному желанию – чтобы его не беспокоили.