ПТИЧКА-ЛАСТОЧКА

Наша новая сотрудница Лена Гуцу была по тем временам девушкой крупной, ростом под метр восемьдесят, размер одежды носила 48-ой, да и весила, на мой тогдашний взгляд, многовато, килограммов 75, не меньше. Мы с моей подругой Викой были ниже нее сантиметров на десять, еле дотягивали до пятидесяти килограммов, носили первый взрослый 44-й размер (меньше не было, разве что в "Детском мире"). Так что мы еле удержались от смеха, когда Лена, рассказывая о себе, упомянула мужа - о том, как муж ее любит, как нежно называет "птичка-ласточка".

- Ничего себе, птичка-ласточка, - сказала Вика, когда мы болтали с ней в коридоре. - Ну неужели люди не видят себя со стороны? Что она, в зеркало никогда не смотрится? Слон говорит слонихе - моя крошка, а в крошке тонна и еще немножко, - со смехом процитировала Вика Маршака.

-- Да ладно тебе, - ответила ей я. - Ну, видит себя девушка птичкой-ласточкой, нам-то что?

Но однажды мы поняли, что были неправы

Как-то в один из ярких летних солнечных дней мы сидели за столами, работали. Неожиданно в комнате потемнело, причем вдруг, без всякого предупреждения. Ощущение было - грозовая туча закрыла небо. Все дружно подняли головы от бумаг и посмотрели в окно, а Лена кинулась его открывать; окна были закрыты, потому что работал кондиционер.

- Девочки,- сказала Лена, - познакомьтесь, это мой муж.

Сказать, что человек, стоявший за окном, был огромен - это просто ничего не сказать. Его фигура полностью закрывала окно. Это была какая-то гора мышц высотой явно больше двух метров (Лена потом сказала, что его рост - 209 см). Он был боксером, возможно, еще и качался. Весил он килограммов двести, не меньше. Ну, во всяком случае, так мне тогда казалось, но я вполне могла и ошибаться. В те годы для меня что 100, что 150, что 200 кг казались абсолютно нереальным весом. К тому же он был в расстегнутом пиджаке, возможно, от этого казался ещё квадратнее, чем был на самом деле. Но это все несущественно, соль рассказа не в этом.

А в том, что прав был Эйнштейн. Всё в мире относительно.

Относительно нас Лена, конечно, была слониха. А относительно мужа - бесспорно птичка-ласточка. И Маршак был прав - он свой стишок вполне мог написать с натуры, с такой вот Лены с гигантом-мужем.