Deutsch
Germany.ruФорумы → Архив Досок→ Читальня

Семейные истории

25.04.19 23:26
Re: Семейные истории
 
Emilinda коренной житель
Emilinda
в ответ Emilinda 23.04.19 15:08, Последний раз изменено 25.04.19 23:34 (Emilinda)

ПЕТЕР И ДОРОТИ

2.

Жизнь пастора Гляйса не была легкой. Он родился в 1923 году, в девятнадцать лет попал на Восточный фронт, под Сталинград. Повоевать почти не успел - сразу попал в плен. Он был счастлив - для него война закончилась. Жизнь в плену, конечно, не сахар, но он выжил. Сказал - благодаря молитвам. Надеяться, кроме как на бога, было не на кого, он был из религиозной семьи, вот и молился. Работал не покладая рук, он был сильный и многое умел, так что был на хорошем счету в лагере. Победа в 1945 году не сильно изменила его жизнь -- в Германию он вернулся только в 1954 году. Но он не роптал - сказал, искупал вину за всех немцев. То, что попал в плен, считал счастьем и промыслом божьим - был уверен, что если бы не плен, он бы там, на Восточном фронте, непременно сгинул, плен - это была большая удача. Когда вернулся, решил стать евангелистским священником. Выучился, получил приход, женился на Дороти, которая была сильно моложе него. Она была из Силезии, ее семья жила там испокон веку, но после окончания войны, где-то в начале 50-х годов прошлого века, их депортировали из Польши в Германию,там они с Петером и встретились.


У них было трое детей, девочки, но Петер с Дороти на этом не остановились. Кроме своих, они воспитали еще троих приемных детей: двух девочек-кореянок, сестричек, и мальчика из Пакистана. Когда мы с ними познакомились, все девочки были уже замужем, у них подрастало уже 7 внуков, только пакистанец был пока не женат. Корейские девочки вышли замуж за немцев, причем от одной у них были типично немецкие внуки, а внучка от другой была чистой воды кореянкой, одна-единственная. Вживую мы их, правда, не видели, но Дороти показывала нам фотографии.


Жизнь их текла размеренно и упорядоченно, когда вдруг Петер понял - это неправильная жизнь. Это было что-то вроде Голоса свыше - то ли сон, то ли видение, я не очень поняла, но Петер осознал, в чем состоит его жизненное предназначение. Конечно, он несет людям слово божие, но не по-настоящему: умом, а не сердцем. А надо - именно сердцем. И когда он вышел в отставку (ну, или как там это у священников называется), он продолжал проповедовать, но уже не в церкви, а у себя дома. Выходило - не новая религия, но что-то типа секты, у него появились последователи. В принципе, от евангелического учения он не отошел, единственное, во что он уверовал с подачи Голоса и чего не было в евангельском учении, так это вера в то, что мир жив, пока живы евреи. И их надо всячески поддерживать, и им надо всемерно помогать выполнять свою миссию. Это он и проповедовал. И потому стал возить группы христиан в Израиль, наладил связи с мессианскими евреями (мессианские евреи - почти христиане, они верят в то, что Христос был мессией, в то время как все остальные приверженцы иудейской веры в это не верят и продолжают ждать мессию - спасителя). А тут ещё и мы подвернулись - настоящие живые евреи, первыми приехавшие в городок из развалившегося СССР, которые в глазах Петера явно нуждались в помощи, хотя сами этого и не осознавали. Начальник АБХ был его прихожанином, с ним он и договорился, что он нас друг другу представит, он мечтал совершить доброе дело прямо тут, на месте, можно сказать, не отходя от кассы.


Но их желание помочь и поддержать распространялось не только на евреев. Уже при нас они поехали с гуманитарной помощью в Волгоградскую область, туда, где Петер попал в плен.


- Вы представляете, что удивительно - больше 50-ти лет прошло, а там ничего не изменилось! Те же ветхие деревни, те же ужасные дороги, те же бедные люди,- делился он с нами впечатлением от поездки.


Но нас это почему-то не удивляло...


Мы с ними и в самом деле подружились. Они жили в деревушке неподалёку от нас, всего 8 км, регулярно бывали в нашем городке, периодически заезжали нас проведать, да и к себе приглашали. У них был чудесный старый дом с огромным, не по-немецки заросшим садом, очень уютный, с большой террасой, с грилем, с кормушками для птиц, с лесом практически сразу за оградой. Мы любили там бывать. Помню, как нас удивило, когда они предложили нам перейти на ты. Для нас это было непривычно, мы были иначе воспитаны. Но потом мы привыкли и воспринимали такое обращение на ты к людям значительно старше себя как само собой разумеющееся.


Потом Дороти заболела. У неё был рак, но, слава богу, неагрессивный. Мы навещали её после операции. Поразительно она выглядела - как довольный жизнью человек. Нам она сказала, что смерти не боится, ей не о чем беспокоиться, богу виднее - жить ей дальше или земное её существование заканчивается, но она почему-то уверена, что час её ещё не пробил. Всё и в самом деле закончилось хорошо - без облучения, без химии.


Через пару лет они собрались продать дом и перебраться к старшей дочери, у которой был дом с Einliegerwohnung. Они решили, что так будет проще для всех - и забот меньше, и дочь рядом. Так они и сделали. А потом и мы переехали из нашего маленького городка в Кёльн, где муж нашел очередную работу, так что больше мы с ними не виделись, только обменивались открытками. Так мы узнали, что Петера больше нет, но он прожил долгую жизнь - до преклонных 95 лет. А Дороти всё еще жива, мы получили от неё открытку на Песах,с поздравлением. Ей ещё нет и девяноста.


Праведники.

Истинная свобода не в том, чтобы делать то, что хочешь, а в том, чтобы не делать того, чего не хочешь.
 

Перейти на