Развитие текстологии в наше время,в первую очередь, связано с двумя именами - выдающегося библеиста,проф. Б. Мецгера, который почти полвека явл. основополагающим исследователем рукописной традиции и передачи текстов НЗ, и его ученика, известного американского библеиста-текстолога, проф. Б. Эрмана. В соавторстве этих двух учёных написана книга "Текстология Нового Завета. Рукописная традиция, возникновение искажений и реконструкция оригинала".
Мне кажется, что сама биография Барта Эрмана раскрывает и утверждает важность этой науки - библейской текстологии

В 18 лет Эрман - блестящий студент института Муди, где господствовала одна точка зрения: Библия — непогрешимое слово Божье. В ней нет ошибок. Она целиком и полностью ниспослана свыше. Библия словесно богодухновенна вплоть до последнего слова. При этом студентам объяснили, что они изучают отнюдь не оригиналы Нового Завета,а копии этих подлинных ¶источников, сделанные спустя много лет. Более того, среди этих копий нет ни единой абсолютно точной, поскольку переписчики, работавшие над ними, непреднамеренно или с умыслом вносили изменения в некоторые фрагменты текста. Так делали все переписчики. Т.е. вместо действительно богодухновенных слов автографов ( оригиналов) Библии мы имеем только изобилующие ошибками копии этих автографов. Одним из самых насущных вопросов, не оставлявшим Эрмана, было выяснить, что же все-таки говорится в оригиналах Библии, при условии, что: (а) они богодухновенны, (б) их у нас нет. Большинство студентов верили в богодухновенность автографов и отмахивались от проблемы утраченных оригиналов. Но для Эрмана эта проблема стала непреодолимой. Речь шла о словах Писания, ниспосланных самим Богом. Мы должны знать, какими были изначальные слова, если хотим понять, что Он говорил нам, и любые другие, непреднамеренно или умышленно предложенные нам переписчиками, мало чем помогут, если мы хотим постичь Его слова. И тогда Эрман посвящает себя изучению основ текстологии, науке о восстановлении "исходного" текста рукописей. Чем больше он интересовался манускриптами, сохранившими для нас Новый Завет, и текстологией, по идее существующей для того, чтобы мы могли восстановить первоначальный текст Нового Завета, тем чаще он возвращался к исходному вопросу: зачем повторять, что Библия — непогрешимое слово Божье, если на самом деле мы располагаем не словами, ниспосланными непогрешимым Богом, а только их копиями, которые переписчики в одних случаях воспроизвели точно, а в других (слишком часто!) — искаженно?
Эрман решает посвятить себя текстологии Нового Завета под руководством ведущего специалиста в этой сфере, эксперта с мировым именем — Брюса Мецгера,. И вот - кульминационный момент. Эрман всё более убеждается в наличии ОШИБОК и противоречий в текстах НЗ. Его отношение к Библии меняется: для него она становится человеческой книгой. Точно так же, как переписчики переписывали и изменяли тексты Писания, так и авторы — люди писали, сочиняли эти тексты изначально, сочиняли - и нередко ошибались. Как Марк во 2 главе, неверно утверждавший про Давида; и "горчишное зерно" -вовсе не "меньше всех семян на земле" и т.д...И можно "по-человечески" понять, почему Марк доказывает, что Иисус был распят на след.день после Пасхальной трапезы, а Иоанн- что он погиб за день до Пасхи, понятны становятся многочисленные расхождения в описании озарения Павла...Повторять, что оригиналы богодухновенны- это одно, но как можно называть их богодухновенными в действительности, если "различий между дошедшими до нас рукописями больше, чем слов в НЗ" ?

Переход от восприятия Библии как непогрешимого плана нашей веры, жизни и будущего к отношению к ней, как к сугубо человеческой книге, собранию человеческих точек зрения, из которых многие расходятся друг с другом и ни одна не является непогрешимым руководством, в соответствии с которым мы должны строить свою жизнь, — этот переход в мышлении Эрман в конце концов совершил и теперь полностью предан ему. Многие христиане вообще не воспринимают Библию буквально, подобные взгляды могут показаться им слишком однобокими и ограниченными (и вдобавок неадекватными и не связанными с вопросами веры). Тем не менее, отношение к Библии множества людей однозначно : "Бог сказал, я поверил ". А если ничего подобного Бог не говорил? А если в книге, слова которой считаются Божьими, на самом деле содержатся человеческие слова?

Если мы сами должны понять, как нам жить и во что верить, не превращая Библию в фальшивого кумира — или оракула, обеспечивающего нам прямую связь с Всевышним? Есть все основания полагать, что Библия не представляет собой непогрешимое руководство для нашей жизни: помимо всего прочего, во многих случаях мы (как ученые или просто рядовые читатели) понятия не имеем, какими были изначальные слова Библии.

Возвращаясь к увлечению рукописями Нового Завета и к изучению этих рукописей — к так называемой текстологии, или текстуальной критике, Эрман убеждается, что текстология — притягательная и интригующая сфера научной деятельности, имеющая огромное значение не только для ученых, но и для всех, кто интересуется Библией . Удивительно другое: большинство людей, даже увлеченных христианством, Библией, ее изучением, верящих в ее непогрешимость или не верящих в нее, почти не имеет представления о текстологии. Хотя не трудно понять, почему......

Чем дольше Эрман изучает рукописную традицию Нового Завета, тем лучше понимает, как радикально текст менялся из года в год от рук переписчиков, которые не только способствовали сохранности Писания, но и меняли его. Безусловно, из всех сотен тысяч изменений, содержащихся в тексте наших манускриптов, очень многие совершенно несущественны, незначительны, не играют никакой роли — разве что доказывают, что переписчики способны допустить описку или отвлечься точно так же, как любой из нас. Но было бы неправильно полагать, как порой делают люди, что эти изменения никак не влияют на смысл текстов или на богословские выводы, сделанные из них. На самом деле мы имеем дело с прямо противоположным явлением. В некоторых случаях под угрозой оказывается сам смысл текста, в зависимости от того, как решается текстологическая проблема: был ли Иисус подвержен вспышкам гнева? Обезумел ли он перед лицом смерти? Говорил ли ученикам, что они могут выпить яд без какого-либо вреда для себя? Отпустил ли прелюбодейку, всего лишь упрекнув ее? Объясняется ли напрямую в Новом Завете догмат Троицы? Действительно ли в этом тексте Иисус назван "единым Богом"? Сказано ли в Новом Завете, что даже Сын Божий не знает, когда наступит конец света? Вопросы можно продолжать до бесконечности, и все они связаны с устранением затруднений в дошедших до нас манускриптах.

Такие решения ни в коей мере не являются очевидными и компетентные ученые часто приходят к прямо противоположным выводам,

И тогда Эрман заключает, что НЗ в известной нам ныне форме — плод человеческих трудов, изделие рук переписчиков. Что не только переписанный, но и оригинальный текст представляет собой человеческую книгу. Эти представления ничем не напоминали те, которых он придерживался когда был убежден, что Библия — непогрешимое слово Божье, а сами библейские слова явлены нам Святым Духом. Он рассуждает так: Бог ниспослал Библию по единственной причине — чтобы Его народ знал Его истинные слова, и если бы Он действительно хотел, чтобы люди узнали подлинные слова Библии, наверняка Он чудесным образом сохранил бы эти слова — точно так же, как чудом ниспослал их с самого начала. Но поскольку Он не сохранил эти слова, остается сделать вывод, что Он не удосужился даже ниспослать их, сделать богодухновенными.