На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же.(с)

Простой давний пример: однажды я пришел к своей матери, у нее была незнакомая мне женщина.

Позже мама рассказала: она вечером ездила на ж.д.вокзал за билетами и увидела там печальную женщину. Они разговорились.

Женщину обокрали, а ей нужно было уезжать домой. Мама купила ей билет, поезд был утром, поэтому мама предложила незнакомке переночевать у себя дома.

Приняла ее, накормила, а утром мама дала ей денег на дорогу, и женщина уехала на вокзал. Кто кому ближний?

История Иисуса конечно же одновременно из области фантастики и назидания.

И как правильно здесь уже заметили, в назидание Иисус постоянно ставил иудеев, что с одной стороны не очень понятно,

так как учитель сам такой был, хотя с другой стороны, а какой народ ставить в назидание (и кого еще назидать, как не собой же избранный народ), если других-то там и было всего ничего.

Но какой-то Иисус всё же недальновидный получается, как бы просто человек, без божественной дальновидности,

потому что многое в Библии написано на радость всевозможным антисемитам. Хотя и здесь слышно хотя - ведь сам бог произвел ожесточение и все ради

язычников, которые позже, и к великой радостью, во всех смертных грехах стали обвинять иудеев, за исключением разве что главного из них, иногда объясняя это тем, что

мальчик, рожденный еврейской мамой, вырос вовсе не иудеем, а этаким интернациональным человеком без рода и племени. Такая вот картина Репина "Не ждали".