В дымке плавает луна,

Звёздочки мерцают,

Поднимая ил со дна,

Щучки проплывают.

Карась замер чуть живой,

Чуть живой от страха.

Он не стар, ни молодой,

В чихуе рубаха.

Раньше сам таких валял,

В придорожной тине.

Жуть охочий был до них,

Запечённых в глине.

А теперь хлебает суп,

Супчик из консервы.

Даст порой, какой на зуб,

Пощекочет нервы.

И опять уйдёт на дно,

Умиляясь чуду.

Коль поймаю я его,

Жрать, клянусь, не буду.

Щукам брошу без штанов,

В пруд на растерзание.

Славный будет мне улов,

Под живца стенание.

Ух, отжарю в купорос,

Щучье племя лихо.

Карасю же двину в нос,

Чтоб сидел там тихо.

А мне что, я крокодил,

Да с моею рожей.

Я не щук, акул валил,

Что та ржёшь прохожий.

Триппер разный собирал,

Походя для весу,

А чтоб правду всю ты знал,

Жарил стюардессу.

Жуть костлявою была,

С ней я настрадался.

Как бычок, да с дубом тем,

Года три бодался.

Но с блесною на губе,

Сорвалась зараза.

Зря я масла подливал,

За ночь по три раза.

Всё равно ушла на дно,

Чуть виляя днищем,

Всю мечту мою на зло,

Исхлестав хвостищем.

Я конечно крокодил,

С очень толстой кожей,

Но её я отпустил,

Отпустил прохожий.

А мечту, да что мечту…

Взяли на заметку,

Подсадил, как рыбку ту,

На кукан, на ветку.

Но сперва помыл, побрил,

Сбрызнул всю парфюмом,

Да и щукам тем скормил,

Пополам с изюмом.