Землетрясения, которые мы пережили

1977 год

Где-то через год после того, как мы поселились в общежитии, в марте 1977 года, произошло большое землетрясение. Конечно, эпицентр находился не в Молдавии, а в Румынии, но Кишиневу тоже досталось хорошо - 7,2 балла по шкале Рихтера. Последнее такое сильное землетрясение было зафиксировано в 1940 году, до нашего рождения, так что о землетрясениях мы не имели ни малейшего понятия. Был вечер, начало одиннадцатого, будний день, муж уже лёг, я пристроилась на краешке дивана с книгой.

- Перестань диван трясти, ты мне спать мешаешь, - сказал вдруг муж.

- Никто и не трясет, - не отрываясь от книги, заметила я.

И вдруг до меня дошло - диван-то дрожит в самом деле, и не просто трясется - уже ходуном ходит!

И тут мы с мужем одновременно поняли - землетрясение! Комната раскачивалась из стороны в сторону, стены трещали (ужасный звук, я вам скажу, от него кровь стыла в жилах), книги сыпались с полок. Муж пытался одеться - ничего не получалось... Я прислонилась спиной к буфету, пытаясь его удержать, чтоб не рухнул - там посуда, стекло все-таки...За окном что-то сверкало, какие-то сполохи (рвались электрические провода, как потом оказалось, а может, и не только провода), жуть, одним словом. И тут раздался грохот, похожий на взрыв. У меня от ужаса волосы встали дыбом, ноги подкосились, а муж продолжал невозмутимо завязывать шнурки на ботинках.

- Да брось ты уже эти чертовы шнурки, бежим отсюда! - закричала я мужу. - Сейчас же всё рухнет нафиг!

Тогда мой муж наконец понял, что бежать из дома надо, даже если ты и не успел зашнуровать ботинки. Ботинки - это такая мелочь, когда на кону твоя жизнь.

Я думала, мы будем последними, что все уже давно выскочили. Но оказалось - нет. Дом был пятиэтажный, наш этаж - второй. По лестнице еще бежали люди, кто в чем: в трусах, ночных рубашках, спортивных костюмах, тапках, некоторые босиком... Прямо перед нами бежал мужик в майке и трусах, босиком, но почему-то с подушкой под мышкой, и женщина с детским горшком в одной руке руке и с маленьким ребенком, завернутым в одеяло, в другой. Эта картинка врезалась мне в память навеки. Но попадались и полностью одетые, как я, - кто не успел еще лечь спать.

Пока мы спустились, все закончилось. Стоял март, было холодно, но люди боялись вернуться в дом и одеться - а вдруг от следующей волны (кто-то сказал, что вторая волна будет обязательно) наше хлипкое здание развалится? Но постепенно народ стал возвращаться домой, мы были одними из первых. Спать так и не легли - какой уж тут сон, стали думать, как добраться до родителей (телефона у них, разумеется, не было) - ведь не знаем, что с ними, что с нашим ребенком, который, как всегда по будням, ночевал у них, что с их домом, который вообще без фундамента построен, на голой земле, вдруг он не выдержал и развалился? Попробовали вызвать такси - в одном из общежитских корпусов был телефон на вахте. Ничего не вышло, не смогли дозвониться. Пешком туда было не дойти - другой конец города, так что дождались первого автобуса и поехали.

У родителей всё оказалось не так страшно, только осыпалась побелка со стен и потолка, всё выглядело припудренным - пол, мебель. Они не спали, спал только Миша. Родители, пережившие в свое время землетрясение сорокового года, никуда не выскакивали, просто стояли в дверном проеме, пока не перестало трясти, дед - с Мишенькой на руках. Считалось, что дверной проем - самое безопасное место в доме. Ребенок наш, всегда спавший беспробудным сном, не подкачал и на этот раз - землетрясение не причина просыпаться во внеурочное время. Когда мы его утром разбудили, он страшно удивился - почему мама с папой пришли его проведывать утром, а не вечером, да еще вдвоем (неслыханное дело!) и почему все вокруг белое? Объяснили - было землетрясение. Ну, для него это было пустое слово, объяснений он не понял, сказал:

- А почему оно было ночью? Лучше бы днем, я тоже хочу все видеть. В следующий раз, если будет землетрясение ночью, вы меня разбудите, хорошо?

Дед с бабушкой пообещали, что разбудят непременно.