Только теперь Мессалина смогла оценить подарок судьбы! Муж во всем ей доверился, власть ее безгранична. Она может делать все, что ей заблагорассудится.
И Мессалина развернулась вовсю. Понять характер ее очень трудно, если не учитывать, что она все же была полуребенком, и полуребенком весьма запущенным. Вряд ли она даже осознавала всю непристойность своих деяний, в хотя бы на первых порах. Мессалина, как избалованное дитя, непременно хотела иметь то, что ей приглянулось.
Тацит описывает любопытный эпизод с Валерием Азиатиком, ее родственником. На беду для себя, он имел едва ли не лучшие парки в Риме. Мессалине они приглянулись.
Чтобы получить их, нужно было устранить Азиатика, который от души презирал юную повелительницу.
Мессалина обвинила его в заговоре. А так как речь шла о близком родственнике и ее и императора, то Азиатика допрашивал сам Клавдий.
Обвиняемый камня на камне не оставил от обвинений зарвавшейся дряни, к тому же воззвал к родственным чувствам императорской четы.
Мессалина не выдержала: со слезами на глазах она выскочила из комнаты и вызвала в коридор придворного Нарцисса: ╚Сделай же что-нибудь!╩ Жалость к Азиатику и жажда заполучить его парки боролись в ней.
Опытный интриган Нарцисс повернул дело так, что Клавдий, как бы по рассеянности, согласился со смертным приговором.
Облив императора и его жену презрением. Азиатик удалился в свои злосчастные сады, устроил роскошный пир, концерт, попарился в бане, позанимался спортом, поговорил с друзьями. Врач то перевязывал его вскрытые вены, то снова отворял их.
Так, развлекаясь и веселясь, он легко ушел из жизни.
Могла ли знать тогда Мессалина, что и она умрет на траве в парке, в правда, не Азиатика, а Лукулла?..