.... есть ли что-то особенное в них? Я имею ввиду с точки зрения ощущений ну...хотябы на уровне прикосновений?
Поделитесь своими впечатлениями от близкого общения с мужчинами, у которых есть борода или усы...Интересно....
Действительно ли они так хороши, как о них пишут?
"""- Если вы решили, что я соглашусь с вами переспать за то, что уступили
мне свое купе, вы ошибаетесь.
- Воля ваша. Но почему бы нет?
- Я не из тех "очаровательных" женщин, за которую вы меня приняли.
- А какая вы женщина?
- Верная жена и нежная мать.
Он вздохнул.
- Ну что ж, тогда спокойной ночи.
Он раздавил в пепельнице окурок и поднес к губам ее руку. Поцеловал
ладонь. Медленно провел губами от запястья до плеча. Джулию охватило
странное чувство. Борода слегка щекотала ей кожу. Затем он наклонился и
поцеловал ее в губы. От его бороды исходил какой-то своеобразный душный
запах. Джулия не могла понять, противен он ей или приятен. Удивительно,
если подумать, ее еще ни разу в жизни не целовал бородатый мужчина. В этом
есть что-то не совсем пристойное. Щелкнул выключатель, свет погас.
Он ушел лишь тогда, когда узкая полоска между неплотно закрытыми
занавесками возвестила, что настало утро. Джулия была совершенно разбита ,
морально и физически.
"Я буду выглядеть форменной развалиной, когда приеду в Канн".
И так рисковать! Он мог ее убить или украсть ее жемчужное ожерелье.
Джулию бросало то в жар, то в холод от мысли, какой опасности она
подвергалась. И он тоже едет в Канн. А вдруг он станет претендовать там на
ее знакомство! Как она объяснит, кто он, своим друзьям? Она была уверена,
что Долли он не понравится. Еще попробует ее шантажировать... А что ей
делать, если ему вздумается повторить сегодняшний опыт? Он страстен, в
этом сомневаться не приходится. Он спросил, где она остановится, и, хотя
она не сказала ему, выяснить это при желании не составит труда. В таком
месте, как Канн, вряд ли удастся избежать встречи. Вдруг он окажется
назойлив? Если он так влюблен в нее, как говорит, он от нее не отвяжется,
это ясно. И с этими иностранцами ничего нельзя сказать заранее, еще станет
устраивать ей публичные сцены. Утешало ее одно: он сказал, что едет только
на пасху; она притворится, будто очень устала и хочет первое время
спокойно побыть на вилле.
"Как я могла так сглупить!"
Долли, конечно, приедет ее встречать, и если испанец будет настолько
бестактен и подойдет к ней прощаться, она скажет Долли, что он уступил ей
свое купе. В этом нет ничего такого. Всегда лучше придерживаться правды...
насколько это возможно. Но в Канне на платформе была куча народу, и Джулия
вышла со станции и села в машину Долли, даже не увидев испанца.
- Я никого не приглашала на сегодня, - сказала Долли. - Я думала, вы
устали, и хотела побыть наедине с вами хотя бы один день.
Джулия нежно стиснула ей плечо.
Чудеснее и быть не может. Будем сидеть на вилле, мазать лицо кремами и
сплетничать, сколько душе угодно.
Но на следующий день они были приглашены к ленчу, а до этого должны
были встретиться с пригласившими их в баре на рю Круазет и выпить вместе
коктейли. Когда они вышли из машины, Долли задержалась, чтобы дать шоферу
указания, куда за ними заехать, и Джулия поджидала ее. Вдруг сердце
подскочило у нее в груди: прямо к ним направлялся вчерашний испанец; с
одной стороны, держа его под руку, шла молодая женщина, с другой он вел
девочку. Отворачиваться было поздно. Долли присоединилась к ней, надо было
перейти на другую сторону улицы. Испанец подошел вплотную, кинул на нее
безразличный взгляд и, оживленно беседуя со своей спутницей, проследовал
дальше. Джулия поняла, что он так же мало жаждет видеть ее, как она - его.
Женщина и девочка были, очевидно, его жена и дочь, с которыми он хотел
провести в Канне пасху. Какое облегчение! Теперь она может безбоязненно
наслаждаться жизнью. Но, идя за Долли к бару, Джулия подумала, какие все
же скоты эти мужчины! С них просто нельзя спускать глаз. Стыд и срам, имея
такую очаровательную жену и прелестную дочурку, заводить в поезде
случайное знакомство! Должно же у них быть хоть какое-то чувство
пристойности!
Однако с течением времени негодование Джулии поостыло, и она даже с
удовольствием думала об этом приключении. В конце концов они неплохо
позабавились. Иногда она позволяла себе предаваться мечтам и перебирать в
памяти все подробности этой единственной в своем роде ночи. Любовник он
был великолепный, ничего не скажешь. Будет о чем вспомнить, когда она
постареет. Все дело в бороде - она так странно щекотала ей лицо - и в этом
душном запахе, который отталкивал и одновременно привлекал ее. Еще
несколько лет Джулия высматривала мужчин с бородами; у нее было чувство,
что если бы один из них приволокнулся за ней, она была бы просто не в
силах ему отказать. Но бороды вышли из моды, и слава богу, потому что при
виде бородатого мужчины у Джулии подгибались колени; к тому же ни один из
бородачей, которых она все же изредка встречала, не делал ей никаких
авансов. Интересно все же, кто он, этот испанец. Джулия видела его через
несколько дней после приезда в казино - он играл в chemin de fer
["шмэн-де-фер" - азартная карточная игра (франц.)] - и спросила о нем
двух-трех знакомых. Но никто из них не был с ним знаком, и он так и
остался в ее памяти и в ее крови безымянным. Забавное совпадение - как
зовут юношу, столь удивившего ее сегодня днем, Джулия тоже не знала.
"Если бы я представляла, что они намерены позволить себе со мной
вольности, я бы по крайней мере заранее попросила у них визитные
карточки".
С этой мыслью она благополучно уснула."""