Дык енти иноземцы, они ж завсегда по кажному поводу лыбятся. Нету в них ни степенности, ни сурь╦зности. Сурь╦зный мужик, он таков должон быть, чтобы его всякия чужие, за версту завидев, уже боялись бы, чтобы у их поджилки тряслись. А иноземцы енти что? Ходют да лыбятся аки дети малые. Смех да и только! Я поначалу, как с Усть-Физдюйска в Иропу прип╦рлася, так вс╦ дивилася, отколь у них по улицам столько блаженных без надзору шляется. А потом поняла-уразумела. Они как на улицу выйдут, как глянут что вокруг деется, так им смешно-то и становится. А улыбки-то енти у их какие! У иных ещ╦ ничего, терпимо. А бывает кто-нить так осклабится, такую харю скорчит, хоть святых выноси!
А ещ╦ заметила, иноземцы енти завсегда любят в кажном письме приветы друг-дружке калякать. "Мит фройдлихен Грюссен", енто вроде как "с дружеским приветом" по-ихнему, по-иноземному. И ведь что интересно! Иной раз накалякают цельный лист всякой гадости, бранятся, жалуются, ещ╦ и штраф какой-нить прилепят, а в конце завсегда привет ентот дружеский притулят. Выходит вроде как сперва надебоширил, а под конец кланяется-расшаркивается. Не пойму я их. Одно слово, иноземцы. Мало их батьки в детстве драли, мало сами они в отрочестве на колах да топорах меж собой бились-дрались, вот и выросли аки дети блаженные. Дохтура психические ентот хвеномен кличут инхвантилизьмом каким-то. Но лекарств-снадобий от ентого нету. Ну да бог с ними, их уж не переделаешь. Потерянные, можно сказать, поколения.