Но в Евангелии от Иоанна оно продолжается 21-й главой, в которой повествуется о явлении воскресшего Христа в Галилее и, в частности, содержится рассказ о его беседе с Симоном Петром и словах, сказанных о любимом ученике: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним [то есть за Иисусом] ученика, которого любил Иисус и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст Тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! А он что? А Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? Ты иди за Мною. И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того? — Сей ученик и свидетельствует о сем, и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его. Многое и другое сотворил Иисус; но, если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг. Аминь». Получается как бы второй финал, и при этом в этом финале автор отделяет себя от фигуры любимого ученика, когда он говорит «он» про ученика, а потом говорит «мы»: «знаем, что истинно свидетельство его».

Вот это обстоятельство породило массу гипотез о том, кто же в действительности такой любимый ученик, является ли он реальным лицом из числа первых учеников Христовых или это некий собирательный образ идеального ученика, который призван служить образцом для церкви. Существует огромное количество альтернативных гипотез, кем же мог быть этот любимый ученик. Самые экзотические предположения, что этот ученик вообще является Марией Магдалиной или апостолом Фомой, но их, я думаю, не стоит даже серьезно оценивать.

Но вот то обстоятельство, что этот ученик является ключевым свидетелем целого ряда событий, заставляет исследователей очень пристально рассматривать его фигуру, поскольку, если этот персонаж окажется вымышленным, то под сомнение ставится целый ряд свидетельств, которые не подтверждаются параллельными местами в синоптической традиции. Они являются уникальными только для Евангелия от Иоанна, и в таком случае возникает вопрос, насколько это действительно свидетельства очевидца, если они приводятся от лица вымышленного персонажа.