Какое превращение. Поскольку христианство победило благодаря войне, в нем увидели «истинную» религию Вера любви легитимизировалась благодаря воинскому счастью, многотысячекратному убийству. Какое извращение. И ни один епископ, папа, ни один отец церкви не заклеймил это извращение.

Конечно, это все уже было (ср. стр.213 и др) Боги как пособники сражений — этим как раз кишела римская история. Так, Диоскуры, «сыновья Зевса», считавшиеся спасителями в беде, вмешались в бойню на озере Регилл, Нептун помог при взятии Нового Карфагена, Аполлон помог Октавиану против Антония, бог Солнца помог Аврелиану против Зеновии и так далее. И тут вся языческая теология побед акклиматизируется в церкви пацифизма, Дике, избивающая и душащая, владеющая ключами войны богиня мести, атрибут которой меч, два меча, помощницы которой Эринии, — приходит.

Большинство придворных Константина были, естественно, христианами. И все чиновники носили униформу — «напоминание, — согласно Питеру Брауну, — о деятельном военном начале; сами императоры отказались от тоги и приказали изображать себя скульптурно в военных одеждах» Исследование подчеркивает, что всемирно-исторический поворот начался в армии. «У христиан никогда не было сомнений в том, что Константин присоединился к ним через политический и военный успех» (Штрауб) Император делал новую религию все больше военной религией, Риму солдатский призыв он разрешил, вероятно, раньше, чем другим церковным общинам Уже после победы над Максенцием агрессор решился на использование крестного знамени (Labarum) и монограммы Христа Говорят, что перед каждым сражением он молился. Низвержение Лициния он провел не как борьбу за единовластие, а как религиозную войну, даже с полевыми епископами и молитвенной палаткой, из которой он имел обыкновение выскакивать и провозглашать атаку, после чего его мясники, бахвалится верховный пастырь Евсевий, «повергали человека за человеком».