Но еще в XX столетии Иероним «блистает» в большом «Лексиконе теологии и церкви», издается регенсбюргским епископом Бухбергером, несмотря на определенные «теневые стороны», из-за «чистоты и высоты стремлений, из-за серьезности покаяния и непреклонной строгости к себе, из-за искренней благочестивости и теплой любви к церкви» «У лучших своего времени вкушал он уважение» (Шаде). Однако столь уважаемый теолог как Карл Шнейдер, выдающийся знаток античного христианства, упрекает сегодня поднявшегося до высшего католического сана учителя церкви и патрона их теологического факультета в «глупейшей ничтожности», «бессовестнейших оскорблениях и искажениях», «изолгавшемся интригантстве и болезненном тщеславии, инстинктивности и неверности», «подд^елке документов, интеллектуальном воровстве, приступах ненависти, доносительстве».

При случае, сами руководители церкви конца IV столетия признают «внутреннюю войну», — риторическими криками или настоящими жалобами.

«Я слышал, как наши отцы говорили, — пишет Иоанн.