Он сказал: "Содому и Гоморре будет отраднее в день Суда, нежели городу сему, видевшему такое знамение и не принявшему Меня"...

Наказание Иерусалима

Иерусалим был н а к а з а н -- кто станет против этого спорить? Да и наказание подробно предсказано в Евангелии, А где есть наказание, есть и б о л ь, и где есть принцип наказания -- есть и п р и н ц и п б о л и. Боли человека, еще по тупости сердца "не принявшего в себя Христа".

"Где Христос, там уже прекращается боль" -- это несется не только в наших собраниях, но и во всем мире. Счастливое новое "благовестие"…

...Sерного запаха при наказании нет в Евангелии. И поразительно вообще, что физические ощущения исключены из него. Люди вкушают, пьют; но и яства и пития как без вкуса, Но вот еще особенность, самая поразительная, и которую никогда-то никто не заметил: чудо и явная небесность евангельского слова выражается в том, чего никому бы из человеков достичь не удалось: что самое наказание в нем выражено столь нежно, что мы его вовсе не замечаем, хотя наказываемому очень больно. И при первой попытке болящего закричать -- мы почти готовы бросить в него, как Лютер в черта, чернильницей. Крик расстраивает все и приводит нас в бешенство.

Через необыкновенную нежность всякое сопротивление сломлено; все благородное в человеческом сердце -- как бы само одевает узы на руки свои, и почти ищет ран. Узник, который будет сам себя сторожить в темнице, -- уже наверное не убежит.

Вот этого духа повиновения совершенно нет в Ветхом Завете. Там наказание коротко, физично -- и в сущности Израиль никогда не боится. Дух свободы -- даже буйства -- там удивителен; и точно как будто Иегове, пророкам -- нравится это буйство. Они с ним борются, как конюх с норовом лошади,но из резвого, пылкого соделать что-то робкое и повинующееся -- перед этим они ужаснулись бы.

. В Новом упрямство исчезает, упрямство есть главный враг "святыни", "круга святости"; все размягчается, кости растворяются, и вырабатывается бесконечная податливость человека во все стороны . Всех вообще любят. Кроме "упрямца". Можно заметить, напр., в Церкви, что она всякое распутство простит, Содом, Гоморру, всяческий Вавилон: но насупленных против себя бровей она никогда не простит.

Повиновение -- но заметьте -- с восторгом повинующегося, с бесконечным неуважением в самом неповинующемся к собственному неповиновению. Узники суть собственные свои стражи,

есть неволя паче свободы;это -- неволя добровольная, "своя", возлюбленная, опоэтизированная. Но как она достигнута? "Нежностью"....