Последние дни Иисуса. Суд. Казнь.Воскресение?
Продолжим речь адвоката Коэна
«гипотезa
предварительного следствия».
По этой гипотезе Пилат не случайно отдал Йешуа на ночь еврейским судьям. Они были на самом деле не судьи, а следователи, выполнявшие некое задание для римского прокуратора, готовившими для него следственное дело. В таком случае отпадают почти все юридические возражения: заседать суду, конечно, нельзя, но совещаться людям в рабочем порядке как органу не судебному, но политико-административному – можно; можно и вести допрос обвиняемого – это не запрещено на следствии; можно и даже должно собраться не в Храме, а в частном доме, ведь не суд, а просто совещание...
Эту gипотезу Коэн опровергает следующим образом.Предварительное следствие должно вестись так, чтобы подготовить последующий суд. В таком случае и допросы, и пункты обвинения должны формулироваться так, чтобы потом на суде они могли быть проверены в ходе судебного следствия. Но между ходом ночного заседания и ходом утреннего суда у Пилата нет ничего общего! Ночью Йешуа обвиняют и допрашивают по сути религиозной доктрины – обвинение сводится к "богохульству". Синедрион ведет допрос исключительно по проблемам, подлежащим его, а не римской юрисдикции!
Перед Пилатом же его обвиняют в
том, что он «возмущает народ», «развращает народ» (Лк 23, 5 и 14), что
он «злодей» и «самозванец, делающий себя царем» (Ин 18: 30 и 19: 12). Но
никто не задал тот вопрос, констатирует Коэн, который на утро задаст
Пилат и который, единственный, будет интересовать римского судью: «Ты –
Царь Иудейский?»…
Eсли принять гипотезу Коэна, встают след.вопросы:-Зачем Пилат, если он не нуждался в содействии Синедриона, отдал ему узника на ночь?-В чем вообще заключался в этом казусе интерес Пилата?-Почему евангелисты так настойчиво и страстно обвиняли в предательстве именно Синедрион?-Почему сам Иисус, по словам Иоанна, тоже считал первосвященника (или Синедрион?) куда более виновным в своей погибели, чем некоего чиновника, отдавшего его в руки палачей?
В расчеты опытного администратора (он пробыл на своем посту уже 8 лет) никак не могло входить поощрение в какой бы то ни было форме мятежа в Иудее. Он весьма обеспокоился, когда получил известия о безграничном влиянии Йешуа на народ… И если Синедрион, ненавидимый им, предложил совместную акцию по обезвреживанию источника мятежа, причем без лишнего шума – это могло теоретически устроить могущественного прокуратора.И потому на одну ночь, "для предварительно следствия", он мог отдать Йешуа на волю евреям. Если сами его казнят – тем лучше для прокуратора: угроза мятежа ликвидируется собственными еврейскими руками. Если нет… Что ж, по крайней мере, еврейские интриганы будут повязаны в это дело и в любом случае не навредят ему, Пилату, в политических хитросплетениях при римском дворе.
По версии Х. Коэна, задача, задуманная старейшинами Синедриона в ту ночь, заключалась в спасении Йешуа от смертного приговора, неизбежно грозящего от такого судьи, как Пилат. Только такой задачей, и могли быть преодолены те юридические несообразности, тот процессуальный абсурд, который историки много десятилетий фиксируют в «ночном заседании».Что мог обещать Синедрион Пилату в обмен на предоставление этой «следственной ночи»? Ответ очевиден:отречение Иисуса от своих убеждений и раскаяние в преступной деятельности.
Синедрион мог рассчитывать на многие достижения в сложной политической игре.Он мог доказать этому дикарю Пилату, что они, умные евреи, без крови и мятежей, без особых скандалов, умело управляют соплеменниками, если только кровожадные язычники не будут мешать.Нейтрализуя опаснейшего идейно-политического конкурента, используя подвернувшуюся так кстати угрозу передать Йешуа в руки язычников, для неминуемой смерти на кресте, Синедрион на какое-то время превращался в авторитетную еврейскую инстанцию, которая " знает, как надо" действовать в сложном мире, в отличие от этих безумных крикунов-галилеян, зелотов, повстанцев, с их вечными идеями борьбы за освобождение.Спасая популярного галилеянина от римского креста, Синедрион возвращал некую легитимность своей политике «коллаборационизма» - сотрудничества с Римом. Пусть народ сам увидит, к каким благим результатам может привести компромисс, переговоры – вместо безумных бунтов и восстаний против мощи сверхдержавы.Так что они искренно могли хотеть его спасти. Не для него – ни в коем случае, но для самих себя, для своих политических расчетов. Потому и не пожалели времени, собрались в праздник, ночью, потому и забраковали всех свидетелей, которые могли на утро, на суде у Пилата некстати подтвердить какое-то обвинение (ведь Йешуа вел свои проповеди открыто!). Отныне все свидетели, кто могли сказать что-то против него, были формально забракованы и более не могли свидетельствовать. Оставалась последняя часть задуманной "судьями-следователями" операции – убедить его самого отречься…Йешуа молчал, когда шел допрос свидетелей. Возможно, они и говорили правду, но его вмешательства не требовалось: Синедрион забраковал показания сам.
И вдруг первосвященник, вопреки принятой процедуре, обращается с вопросом к нему: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос , сын Божий?» Иисус говорит ему: «Ты это сказал. Даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных».
Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: «Он богохульствует, на что еще нам свидетели» (Мф 26,63-65)
.Однако никакого богохульства, с точки зрения еврейского Закона , сказано не было. И сидение по правую руку от Бога считалось доступным для избранного Им человека (того же Мелхиседека), и говорили, что пророк (Илья) грядет на землю на облаках… Йешуа, видимо, отлично понимал смысл совершавшегося и вовсе не стремился на крест ("Господи, да минет меня чаша сия"), поэтому на прямой вопрос первосвященника ответил не прямо, а уклончиво ("Это ты сказал"), но – все-таки не отрекся.И стало ясно, что на утро – он тоже не отречется.
Потому первосвященник и разорвал
на себе одежду: хитроумная игра, усилия, истраченные на переговоры с
Пилатом, на дезавуирование свидетелей – все кончилось крахом. Ситуация
безнадежна. Этот Сын человеческий (на иврите буквально – человек)
никогда не отречется от Миссии.Разрывание одежды – это старинный символ
горя в предвидении какого-то национального бедствия.Все сорвалось.
Подсудимый отказался отречься. От себя...
Синедрион был поставлен перед дилеммой:признать Иисуса Мессией и подчиниться его авторитету или защитить свой собственный авторитет и требовать от Иисуса верности и подчинения.На утро Йешуа отвели на римский суд к Пилату .