Итак, воскресение во плоти, последний суд и грядущее царство праведников —

параллели с христианством здесь очевидны. На самом деле их ещё больше:

празднование 25 декабря как дня рождения Митры, почитание седьмого дня

недели, омовение при посвящении в таинства (крещение), нанесение

священного знака на лоб (миропомазание), вкушение освященного хлеба и

воды, в которую добавлялось вино (причастие). В трудах христианских

авторов, чья вера распространялась по Римской империи в то же самое

время, что и митраизм, подобное сходство представлено как результат

козней Дьявола, задумавшего поглумиться над святыми таинствами,

установленными Христом. Ну, а в наше время существует точка зрения,

согласно которой параллели между двумя религиями рассматриваются как

доказательство сенсационного тезиса: христианство — не более, чем калька

с митраизма.

Однако на такой вывод был бы чересчур поспешным.

Дело в том, что ритуалы, сходные по форме с крещением, причащением,

соборованием или миропомазанием, так же как и апокалипсические чаяния,

характерны для многих эллинистических культов. Так же обстоит дело и с

25 декабря. Этот день привязан к периоду зимнего солнцестояния, а почти

все восточные верховные боги связаны с солнечным культом. И митраисты, и

христиане просто использовали сложившуюся за многие века духовную

традицию. Однако не они определяют сущность культа. Если мы сравним

религии Христа и Митры, станет очевидным, что между ними существуют три

принципиальных различия. Первое: митраизм — религия политеистичная,

христианство же признает только одного Бога. Второе: христианство — это

религия умирающе-воскресающего божества (что роднит его с культом

Осириса или Адониса), приносящего себя в жертву; Митра не проходит через

смерть, вместо себя он приносит в жертву быка. И третье: митраизм

признает автономность зла — ведь Ахриман-Плутон такой же сын Кроноса,

как и Юпитер. Значит, зло миру присуще изначально (пусть оно и будет

уничтожено в конце времен). В христианстве зло — это аномалия, к которой

Творец не имеет никакого отношения.

И тем не менее до сих пор

поражают воображение слова, сказанные Эрнестом Ренаном (Joseph Ernest

Renan, 1823–1892): «Если бы христианство было остановлено в своем

развитии каким-то смертельным недугом, мир бы стал митраистским». Так

был ли у Митры шанс занять место Христа? На наш взгляд — нет. И вот

почему. Конечно, митраистов было гораздо больше, чем поклонников

каких-либо иных мистериальных эллинистических культов. Но все-таки

митраизм — это в первую очередь религия власти и действия, и к ней

склонялись по большей части солдаты и чиновники. Их было около одного

миллиона, при общей численности населения империи — 55 миллионов.

Однако

социальная база христианства была шире. Оно не только чтило долг и

справедливость, как митраизм. Христианство предлагало то, чего не могла

дать ни одна античная религия — милосердие и прощение, которые нужны

всем и всегда. Митра был справедлив, но беспощаден к тем, кто по

какой-то причине переступил порог греха. Христос же ради грешных принял

смерть. Кроме того, митраизм был исключительно мужской религией, к

женским мольбам бог был равнодушен. В христианстве же женщины играли

очень важную роль. Многие римские аристократы стали христианами именно

под влиянием своих жен.