В ответ на:

---

И поэтому размышления Соловьева его подводят к такому догматически безупречному утверждению о том, что Воскресение есть не что-то естественное для человека, а есть действительно вторжение Божественного в человеческую жизнь и в жизнь природы. Но в «Воскресных письмах» 1897 года это еще не совсем чувствуется. Но вспомните, когда умер Соловьев? В 1900-м году. И в 1897 году ему оставалось жить не более трех лет. И вот тут с ним случается некое событие, которое упоминают несколько авторов, следуя его личным рассказам. Это было в 1898 году. Событие, которое резко поменяло его отношение ко злу в этом мире, к тому, что зло одними только нравственными усилиями человека, даже самого прекрасного, победить невозможно. И об этой своей перемене он сам упоминает в предисловии к «Трем разговорам». Вообще говоря, учение о зле – а смерть есть очевидное зло, об этом говорит нам наше нравственное чувство, ведь никому из нас не хочется умирать и видеть наших ближних умершими – так вот, отношение к злу было самым разным на протяжении всей человеческой философии, но нас интересует прежде всего философия христианская. Блаженный Августин занимался этой проблемой и считал, что зло есть лишь естественный недостаток, несовершенство, нечто исчезающее с ростом добра. Ведь все творение есть добро. А недостаток добра есть зло. То есть фактически зла-то и нет! Есть только недостаток добра. Это такая очень хитрая позиция. А другая, противостоящая ей, говорит о том, что зло не есть просто отсутствие чего-то, ноль, недостаток, или даже «минус» добра, а есть реальная, действительная сила, которая посредством искушений, соблазнов, прямых вторжений появляется в нашем мире, и чтобы успешно бороться со злом, надо иметь какую-то силу. И эту силу черпать в ином порядке бытия – в Божественном, а не в человеческом. Вот до сего момента вся философия Соловьева склонялась к точке зрения блаженного Августина: зло несубстанционально, оно не имеет собственной сущности, собственной субстанции. Зло – это только отсутствие блага, добра. И вот теперь произошел какой-то случай, какое-то мистическое переживание у Соловьева, которое заставило его поверить, как он пишет, «в черта». Что с ним произошло? Его племянник пишет так: «Существует предание, что в первый день Пасхи, войдя в каюту парохода (это было последнее путешествие Соловьева в Египет), Владимир Сергеевич увидел в каюте, на подушке сидящего черта в виде мохнатого зверя. Владимир Сергеевич обратился к черту со словами: «А ты знаешь, что Христос воскрес?» Тогда черт бросился на Владимира Сергеевича с кулаками, закричал: «Не воскрес! Не воскрес!» – и избил его. Потом Соловьева нашли без сил, в обмороке, лежащего в каюте на полу…» Так рассказывает его племянник. И были и другие рассказы, в общем, похожие сообщения. По всей видимости, какое-то мистическое переживание произошло, что-то случилось. А уж как описываются мистические переживания – мы знаем, что они могут быть часто описаны в самых удивительных символических формах, которые доступны для нашего ощущения, понимания. Так что это был вполне реальный опыт для него, о чем он потом пишет и в своих стихах.