Павлу приходилось нелегко. Идеологическая вражда с иерусалимскими апостолами (Гал 2,1-14 вопреки Деян 15*), которые слали "эмиссаров" по пятам его миссионерской дейтельности для того, чтобы они переубеждали новообращенных в правильное верование, по священным писаниям (ВЗ), а не так как Павел их учил верить налегке, и пытались удержать единство власти иерусалимской "монополии", как впрочем и Павел пытался удержать свою. (Гал 2,4.6; 2Кор.11,13-15+26; Деян 15,36-39; и побочные эффекты Деян 18,24-25 и пр.)
Павел ввязывается в безжалостный бой идеологий и производит отрыв от основ учения Иисуса и "настоящих" апостолов. Он вынужден творить из распятого Иисуса бога, чтобы закрепить свой метафизический принцип спасения. Для этого необходимо жертвенное божество, потому что никак нельзя было устроить на эту роль бога отца, слишком много первохристиан не желали такого зверского папу. Да и как же вседержитель может уложиться в новую теорию спасения, самолично не проливая своей крови? Каждому Зевсу нужен свой Геракл или Прометей? Проще и эффективнее выстроить божество из Назорянина, достаточно параллелей с уже наработанными языческими штрихами наблюдалось в нем, да и первохристиане из язычников, уже начинали олицетворять распятого Иисуса со своими родными героями. Павел обожествляет жертву Иисуса, по образу и подобию языческих прототипов. Он одухотворяет источник своей проповеди, делает из Христа универсальную идею (в смысле греческой философии). Отрицает необходимость личного знакомства с Иисусом и творит из него мистический культ сошедшего с небес божьего сына, который умер, воскрес и стал богом, по образу уже много слолетий известных и столь близких христиано-языческим сердцам культов и мистерий.
Жизнь и учения Иисуса Павла ничуть не интересует. О них у него ничего нет - он создает во всем своего Христа. И это делается не спроста, ибо настоящая биография Иисуса и его учение только помешали бы созданию его новой теологии. Для Павла Иисус не субъект, он делает из него объект веры. Не важны исторические даты, не важны ни физическое воскресение, ни физическое обещанное возвращение Иисуса.
Самым основным и плодонесущим для новой теории спасения Павла становится митраизм, из которого и перенимается модфицированно крещение, фирмунг, коммунион, месса, причастие, просфора с крестами и пр.
Такую веру во спасение и сам Иисус бы себе представить не мог, который учит, что отец небесный прощает каждому раскаявшемуся без посредника и даже сам идет на встречу своему заблудшему сыну (Лк 15,11-32). Прощение грехов Иисус никак не связывает своею смертью, а обещает его в раскаянии каждого перед отцом и учит: "прости нам грехи наши, как и мы прощаем грешникам нашим." (Мф 6,12). Разве бы молил Иисус отца своего, чтобы "он пронес чашу мимо его" (Мк 14,36), если бы прощение грехов действительно зависело от его смерти? И разве бы он сам мог прощать грехи без своей смерти: "твои грехи прощены"(Мф 9,2)?
Но Павла это не интересует, ему нужен культ божества-посредника*, который бы закрепил его метафизический приницп спасения и он его находит в язычестве, с которым он с детских лет прекрасно знаком в язычески процветающем Тарзусе.
Значит христиане жертвуют себя со всем своим бытием теологии, которая выстроена лишь на идеологических спекуляциях самоназванного апостола, которое ничего общего с учением и образом Иисуса, который представлен в старейшем евангелии от Марка не имеет?
А если бы европейцы не былиб такими упорными и поддались бы учению Иисуса и его легитимных апостолов, то Европа приняла бы вместо видоизменного язычества под христианским брендом либерализированный иудаизм?
--------------------------
*При весм этом Иисус оставался для Павла и христиан первых 2-х столетий подчиненным божком богу: 1 Кор 15,27-28. Это изменят позже другие строители христианства и отредактируют соответствующие тексты нового завета.