Так как я был на слёте, то, может быть, моё мнение Вас тоже заинтересует.
Во-первых: сама бардовская песня очень усложнилась. Например, один из исполнителей играл на гитаре сложнейшие рифы в ритме босса новы, пел и издавал звуки иммитирующие клёкот и крик раненой птицы ( песня была про природу, которая включала в себя и птиц), одновременно накладывался текст стихотворения Бродского. Текст читал по микрофону один из членов жюри, не сходя со своего места. Чтобы изобразить талантливо клёкот птицы (не примитивное: "Курлы, курлы", а крик раненой райской птицы, нужно упражняться многие годы, причём успех не гарантирован. Если бы исполнитель вышел и просто заклёкотал бы по-птичьи, он уже был бы достоин похвал, но здесь произошёл синтез элементов, каждый из которых весьма непрост. Чтобы воспринимать всё это вместе нужна особая голова, а может быть даже три головы. Если бы я был Змеем Горынычем о трёх головах, то моё бы восприятие было бы тождественно исполнению, а так я только смог оценить сложность номера. Не удивлюсь если на следующем слёте будут использованы политональные наложения Шёнберга.
Вот Вы пишете: поквасить под бардов. Но это соврешенно невозможно, потому что такие песни отрезвляют сразу же, независимо от того какой по крепости квас Вы пили. Это всё равно, что после поллитры решать ряды Фурье или доказывать теорему Ферма.
П.С. Все эти вокальные экзерсисы бард проделывал с закрытым ртом, то есть наличествовали элементы чревовещания. Вам достаточно один раз самому съездить на слёт, чтобы понять насколько усложнился жанр.