Импро, навеянное ночными разговорами...
в эпоху причастного оборота,
во время трехслойностей, крыш и подвалов,
я мерила небо шагами и в соты,
манерно бездомные строки свивала,
и в планы на осень, с последней субботы
вписала охоту на привидений,
но, выдернув планку, невидимый кто-то,
чей правлен заваркой и временем гений,
безвестный, пропахший малиной и мятой
в своей гениальности моногамный,
меня на чужой территории спрятал
в истории где-то за амальгамой.
запутавшись в тропах, следах и бесследьи,
натуру кошачью, с которой вначале
я наговорила не годы-столетья
так, вдруг, потеряла, за мелочами...
не сном и не бредом, в чужом иноверье,
преследуя тени на скате пологом,
я снова садилась под запертой дверью,
я вновь приходила к чужому порогу.
и c полуразмытых рисунков наскальных,
смотрел, улыбаясь, застенчивый Будда,
как я, заблудившись в своем зазеркалье
искала улыбку чеширского чуда,
мечтала, глотая слова и обиды,
услышать невдруг, хрипловатое меццо
когда же, на грязном осколке гранита
нашла, разглядев, поняла наконец-то-
наметки, наброски и контур оскала,
рисунком, ожившем усмешкой на камне-
я вовсе не то в безнадежье искала
улыбка осталась... верните кота мне...