Скука на улице. Мелкие лужи. Серых домов угловатые глыбы.
Дождик сорвётся. В обед и на ужин. Так себе дождик... Не мясо, не рыба...
Бюргер пройдётся с седыми усами и собачонкой неброской породы.
Так и гуляют по жизни... Часами. Долго гуляют уж. Многие годы.
В тёмной пивной безволосые люди с маху роняют на пол междометья.
Пиво колышется в мутной посуде. Пиво на первое, пиво на третье...
В зыбкой далИ заблажИт колокольня. Двадцать ударов. Всё... перестала...
Праздник ли, свадьба, крестины, покойник?.. Двадцать ударов... Много ли, мало?..
Скука в Германии... Серое небо виснет на пепельных мачтах соборов,
Пресную кашицу зрелищ и хлеба на дом доставят по договору...
У родины дальней навеки отнЯта тихо грустит на столе икебана,
Пледом укрыться бы... толстым, мохнатым... и задремать под напев автобана.
Старенький немец уснул за газетой - в доме напротив, в глухом закоулке,
Скука скребётся за пазухой где-то, в комнате стены пропитаны скукой,
Скукой пронизаны печень и почки... Водки бы надо... иль крепкого чаю...
Но подбежит белокурая дочка. Чмокнет папаню. И полегчает.