Не хочу обличать странный норов своей судьбы,
Так как есть сигареты и времени - до хрена.
Всё могло быть иначе (могло б ничего не быть),
Но сейчас между нами - прозрачный А2 окна.
Ни границ, ни печатей в паспорт, ни багажа,
Ни двух тыщ пятисот столбов у обочин трасс.
Лишь стекло, на котором стынут, слегка дрожа,
Два фонарных отсвета - пара кошачьих глаз.
Спи, мой верный друг, я знаю: был тяжек день.
Под твоей стопою брущатку сменял песок.
Пусть тебе приснится, как в тёмной морской воде
Отражается Сириус - холоден и высок.
Пусть тебе приснятся ратуши и мосты,
Витражи церквей над мозайкою здешних крыш.
Хорошо, что ты - это ты, и когда ты спишь,
Это "ты" становится большим, чем просто ты.
Мы с тобой обсудили сегодня немало тем,
Я к тебе, обновлённой и взрослой, почти привык;
Но то ль ночь не та, то ли мысли в балде не те,
Не сумел я с тобою общий найти язык.
Я хамил, скрываясь за праздничным "похуй дым",
Избавляя матом мозги от паралича,
Позабыв, как видно, что ты - это только ты,
А не май в Заветах влюблённого Ильича.
Здесь иные мантры, и нету во мне того
Пацана, что когда-то бредил тобой в ночи.
Повстречаться б нам, я б о многом спросил его.
Он, глядишь, чему-нибудь умному научил.
Над моим беспонтовым морем молчат ветра,
Небосвод пустынен, а пепельница - полна.
Я внезапно понял (и понял ещё вчера):
Между нами навеки прозрачный А2 окна.