Как эти?
Все дольше время сна, все глубже погруженье.
Усталость побороть ночами все трудней.
И хочется понять, что там за продолженье
незавершенных снов, незавершенных дней.
Нет, я не тороплю большого перехода,
когда, заснув, уже проснуться не смогу.
Но, видимо, к нему готовится природа,
сжимая время дня на суточном кругу.
А стоит, опоздав, в сердцах толкнуть оконце, —
вдруг радость налетит, как легкая строка!
О, Боже!.. Как давно уже на месте солнце!..
О, Боже!.. Как давно сияют облака!..(c)

* * *
…И вдруг тебя увидел со спины,
прекрасную, чуть выше, чем впервые,
как сорок лет назад, как до весны,
которой мы дались, как восковые
персоны, чтобы дальше не менять
ни образа, ни облика, ни взгляда.
О, Боже, разве есть такая стать,
которая — и радость, и досада,
что не по мне?.. Однако же по мне!..
Как вышло, как стряслось и как сложилось
на подступах к той восковой весне;
за что мне, дураку, такая милость?..
А та весна досталась нам за то,
что мы не различали провиденья,
и наш роман, озябший без пальто,
искал совсем другого продолженья...
Ты умудрилась сорок лет спустя
одним едва заметным поворотом
пронзить меня, как вешнее дитя,
беспечно улыбнувшись этим счётам.
Так, значит, ты потом не умерла,
а поселилась в восковом музее
и вот сегодня вышла и пошла,
а я, безумный, таю и глазею...(c)