Согласен, я вот и Дикенса и Толстого и Достоевского и Чехова, считаю по вкусу, весьма заышенными писателями и особено Джойса и Набокова. Но все они писатели литературным мастерством в высшей стпени владеющие.
Что касается этики, то она к искусству имеет столько же отношения, как Карлсон к повидлу. Этику примешивают к творчеству те люди, которые творчество идейно или партийно трактуют.
Весомые теории литературы например или кинематографа, нацелены как раз на освобождение творчества от идейности. Там, где доминирует идея и мышление, лит. творчество например снижается на публистический или мемуарный уровень, как например с большими фрагментами в прозе Солженицына. Никто не станет оспаривать гениальность прозы Пруста или Т. Манна, хотя мысли в них всего лишь на процентов 10, все остальное прекрасное пустословие, какой и яв-ся почти вся мировая литература. Большие романы писались из ничего со страхом перед белым листом и складывалсиь почти всегда из имагиционого чаяния, из подсознательной символики и мифов. Если вы почитайте дневники писатели и пообщаетесь с пишущими, то это теория творчества только в очередной раз подтвердится. Я как-то Битова спросил, как он пишет, он ответил: на машинке. И как выстраивается стержень? Никак, я начинаю действительно работать (сконцентрировано типать), с третьего листа. Посмотрите начало Войны и Мира, это же ерунда полная, но красивая. Писатель лишь целился своим начинанием, чтобы ухватить поток, в котором пойдет написание чувств. Это потом иногда привносят некоторые классики идейность или моральные поучения, у большинства их отыскивают читатели и клеют писателям идеи да морали. Читатель просто не знает как книги делаются)))
До "поножовщины" дойти нельзя, если будут беседовать равные по урвоню общения в даном предмете специалиста. Я думаю здесь для этого ни места ни времени нет. Вот великий Деблин в своих знаковых и ооочень влиятельных эссе о литературе писал о назначении искусства и проминентно показал, убогость этической доминанты в творчестве. Было бы так, мы бы много сегодня прекрасных и нужных книг не читали, начиная с Катулла, Овидия, чере Де Сада, Пушкина, Жене, Баталя, Т. Манна, Сартра, Камю, и экзистенциалиста Буковского, да даже того же голубого Печорина, из мной любимого "Героя нашего времени". Я понимаю, что для людей обучавшихся искусству в СССР или даже после под его влиянием или под влиянием религии, такая теория искусства покажется на первый взгляд полнейшим "Авангардом"))) Но если изучать эту тему и углубляться, то без моих "навязываний" имено к такому пониманию искусства, изучении и приведет. Оговорюсь еще, а то здесь часто все на белое или черное изворачивают: есть и другая малая сторона творчества, которая руководится заказом этики и идейности, но это форма творчества очень целенаправлена на достижения какого-либо итога, заказа, требования. Иногда такая форма тоже достигает высокого модуса, я этого не оспариваю, но случается такое не часто.... Читатели вытрактовывют из искусства этические нормы, мораль, идеологии, идейки и мыслишки, и комментарии эти особено лукавы да смешны, когда читают, например, писателей в скверных переводах.
Искусство само по себе он есть потому что есть, как жизнь. Как и в жизни в творчестве нет смысла и сути. Жизнь и искусство сутью и смыслом могут насыщаться извне, но сами по себе они просто есть. Мозаика сути искусства, которую я упомянул выше, упомянул я как метафору, что нет одной какой-то сути и одного смыла искусства, их вообще нет, но они привносятся в них человеком извне и это уже вещь субъективная. Один например в творчестве Чехова увидит лишь идеологию света, особено советский читатель. Он всячески будет отказываться принимать очевидную "демонию" сакркастической смерти, которой "темный" автор подвергает все. Наивного читателя нельзя укорять, за его личный и наивный выбор "сути" в чеховском творчестве. Он имеет право видеть свою суть. Пусть видит, но воздерживается публично утверждать ее как суть общую. Вот то же самое и с этикой творчества.