я тут- не помню когда -обещала кое-что одному маршалу выполняю обещание
Тайны "Титаника" революции
В этом году, 22 апреля, все прогрессивное человечество без всякой помпы, салютов и иных технических приспособлений, зато с подобающей скромностью и умеренным преклонением отметит 130-летнюю годовщину со дня рождения Владимира Ильича Ленина. Современники считали Ленина человечищем, потомки - самой большой загадкой XX века. Кем был Ильич на самом деле? Неизвестные ранее черты к образу вождя мирового пролетариата ныне дорисовывают все кому не лень, поэтому так высоко ценим мы сегодня небольшие крупицы достоверных воспоминаний соратников, рука об руку шагавших с Лениным по революционной стезе. Один из таких попутчиков - Генрих Иван-Ивановский - остаток своих лет прожил в Соединенных Штатах Америки и написал отрывочные мемуары, в которых Ленин не выхолощенный канонизированный идеологический символ, а человек с маленькими, средними, а иногда и гигантскими слабостями. Но живой! Понимаете, жи-вой. Пока эти мемуары проходят придирчивую экспертизу российских историков, мы рискнем представить на суд общественности некоторые отрывки. (Читателям, у которых партийный стаж в КПСС или ВКП(б) превышает 5 лет, знакомиться с этими мемуарами не рекомендуется. Ленин в них слишком живой. - Прим. ред.)
В качестве справки:
Генрих Сергеевич Иван-Ивановский (1874-1952) - соратник и друг В. И. Ленина, которого иногда называли "тенью вождя" из-за его скромности. Он действительно никогда не был заметен и потому так мало осталось о нем свидетельств современников. Есть версия, что настоящее его имя Гершель Сирахович Юханов-Иоффе, но она бездоказательна (см. Дулебов П. Ф. "Заколдованный круг революции". Париж, 1954). После смерти Ленина Иван-Ивановский одним из первых стал преследоваться Сталиным и вынужден был уже в 1925 году покинуть СССР. Переехав в США, вскоре получил крупное наследство, занялся бизнесом. Скончался во Флориде, имея капитал в несколько миллионов долларов. Перед смертью сильно болел, поэтому написанные в последний год жизни воспоминания могут грешить различного рода неточностями.
----------------------------------
С возмущением рву и бросаю на ковер, и топчу книжонку, только что выпущенную издательством имени Чехова, где доказывается, что Ленин был не человек, а особая разновидность гриба - инопланетянин. До чего могут дойти в своей безумной ненависти к молодой советской республике изобретатели неустанной лжи. Много лет мы прожили с Владимиром Ильичем бок о бок. Да, он любил собирать и есть грибы, часто об этом говорил и писал в письмах, нередко даже переедал их - такая была любовь к жизни и всему земному. Но я хочу раз и навсегда заявить тем, кто придумает какую-нибудь новую чушь, будто Ильич был осьминогом или носорогом, как написал Ивашка Бунин, - Ленин был самый человечный человек на земле, он был более человек, чем кто бы то ни было, человек человечный - хомо хуманус хуманиссимус. Когда встал вопрос, какую эмблему взять для нового государства, он не задумываясь нарисовал человека, раскинувшего руки для объятия, - пятиконечную звезду счастья и радости, разума и братства.
- Не люблю масонов, - сказал он тогда, - но уважаю и признаю всю их символику борьбы и свободы.
И это мог сказать, по-вашему, гриб? Гриб мог так любить людей, так прощать их слабости? Мог быть таким человеколюбивым осьминог? Подите прочь!
***
Всякому человеку свойственно есть - принимать пищу. Но мало кто знает одну удивительную особенность Владимира Ильича, во многом помогавшую ему переживать невзгоды и лишения. С детства он не различал вкуса ни еды, ни питья - своеобразный пищевой дальтонизм. Часто из-за этого над ним потешались. Например, он всегда смущался, когда не мог сразу определить - пиво ему налили или шампанское. Не углядит, из какой бутылки ему льют, возьмет бокал с пивом, отхлебнет и смакует:
- Давненько я не пивал шампаньезу. Чрезвычайно вкусная и полезная вещь. Особенно при головной боли.
Все смеются.
Тогда он решил в любом случае говорить, что это - пиво. Случится ему выпить бокал шампанского, он говорит:
- Хорошее пиво тут в Швейцарии! А нашим рабочим, пока не свергнут самодержавие, такого не видать.
Снова вокруг насмешки.
Он тогда, когда уже в Кремле жил, запретил пиво для высших партийных работников - только шампанское. Это было дороговато, но не невозможно. И стали все пить только шампанское. Ильич уже не ошибался. Лишь однажды Бонч-Бруевич для хохмы налил ему пива, и Владимир Ильич обмишулился. Но товарищи тогда Бонч-Бруевича поправили.
А как-то раз Ленин забылся и про хорошее "Мадам Клико" сказал:
- А все-таки у нас пиво не умеют варить. Что это, разве это пиво? Это моча Троцкого. Да, русского мужика еще многому учить, учить и учить!
***
Есть разные категории мужчин - одни заботливые мужья и любящие родители, другие ухлестывают за всякой юбкой, третьи больше любят уединение и умственный труд. Владимир Ильич был не ангел, за что его любили товарищи и уважали женщины. Но это не мешало ему в работе, и всякий раз, порой даже в три часа ночи он, вскакивал с криком:
- А теперь - за работу! Нашпигуем статеечку только что родившимися мыслями!
***
Курил ли Владимир Ильич? Да, покуривал, но страсти к этому не испытывал и презирал людей, для которых папироска или трубка все равно что кислород. В частности, он не любил Сталина, который вечно подбирал окурки, а то и мусор, чтобы набить свою трубку (это он уже потом стал курить хорошие табаки). Бывало, до того раздражит своей вонью Ильича, что тот не выдержит и уедет в Ниццу. Этой скверной привычкой Сталин и свел Ленина в могилу. Говорят, он даже на похоронах Владимира Ильича шел и курил свою трубку, будто боялся, что гений воскреснет.
Надежда Константиновна, как это ни странно, напротив, очень любила курящих мужчин. Собственно говоря, если Владимир Ильич и покуривал, то только в минуты благодушия, чтобы потрафить своей супруге. Он ее очень любил, а она его слишком мучила. Как ни день - она ему других мужчин в нос тыкала:
- Троцкий да Троцкий! Луначарский да Луначарский! Ах, Троцкий! Ах, Луначарский!
Иногда гений не выдерживал и просил партию разрешить ему развестись с Крупской, но трагедия великого, но скромного человека как раз и состояла в том, что мы, партийцы, уже забывали, что он такой же человек, как многие из нас, мы видели в нам знамя и не разрешали развод.
***
В нем всегда жил дух соревнования. О, Ильич знал, что такое дух соревнования! Если проиграет в шахматы, мог очень надолго затаить обиду, но потом отходил. Подойдет и скажет вдруг ни с того ни с сего:
- А давайте, знаете, мириться?
Но чего категорически не мог терпеть, так это зазнайства. Особенно в области знания языка. Однажды Богданов его по своему извечному нахальству дерзнул поправить, мол, нужно говорить не "буржуАзия", как привык Ильич, а "буржуазИя", как было принято в так называемой среде интеллигенции и философов. Ильич виду не подал, но внутренне весь сжался. Подом вдруг как расхохочется:
- Так что ж, по-вашему, тогда нужно говорить на Азия, а АзИя?
Так-то срезал зазнайку, будет знать, как зазнаваться.