ещё одна сторона весны

Хочу рассказать, как я провела начало недели. Это всего 3 дня. Извините, что немало текста. В понедельник в 7 утра я улетела рейсом Гамбург-Варшава-Жешув. Прилетев в Жешув, я взяла такси и поехала на ж/д вокзал. Там я увиле первых беженцев из Украины. Изможденные женщины с детьми, котами, собаками, черепахами, бабушки и дедушки пытались разобраться, как и куда им ехать дальше, некоторые просто безучастно пили горячие напитки, предоставленные польскими волонетарми. Там я купила билет на поезд и уехала в Пшемысль, где на вокзале я опять застала ту же картину. Нашелся микроавтобус, который возил людей между вокзалом и пешим переходом через границу. А там я увидела настоящий армагеддон. Огромное количество женщин с детьми, собаками в пальто и без, котами, большими и не очень вещами пытались понять, что им делать дальше. Польские волонетры помогали, предоставляли автобусы, но их очень мало для того, чтобы вывезти эту огромную толпу. Люди стояли завернутые в одеяла самые разные, поскольку холодно и зима. Массы людей не давали проезда транспорту, потому что стать уже было некуда. Я пошла пешком к пешеходному переходу, который благополучно перешла, и мне навстречу шла все та же толпа женщин с детьми, животными и вещами. На территории Украины пешая очередь растянулась на сотни метров, очереди автомобилей и автобусов конца не было видно. Дальше мне предстояло добраться до родительского дома. Я поймала усталого немца, который вез гуманитарную помощь и который был рад, что может с кем-то общаться, и он довез меня до Львова. Там я вышла на перекрестке, где меня через некоорое время подобрал водитель бла-бла кар и довез до дома, куда я добралась в 12 ночи. Ехать по дороге было страшно. В темноте непонятно, где я находилась, хотя я эту дорогу уже хорошо изучила, я каждый раз еду машиной домой по этой дороге. Все таблички названий деревень или сняты, или замотаны в пластик. Через промежутки стоят блок-посты, которые нужно проезжать со светом в салоне, выключенными фарами и очень медленно. Вооруженные люди в камуфляже проверяют кто там находится. Всюду стоят противотанковые ежи, мешки с песком, кучи шин и другие сооружения. Въехав в свой в мирное время цветущий освещенный город с массой магазинов, ресторанов, с гуляющими людьми, я получила очередной шок. Всюду кромешная тьма, света нет, кроме как в отдельных окнах, и то на короткое время. Если бы я там хорошо не ориентировалась, я бы не смогла понять, где я вообще.

Утром я помогала маме упаковать вещи. Вы когда-нибудь собирались уехать, зная, что вы можете больше никогда не вернуться в то жилье, которое вы обставляли с любовью для себя? Год назад я вынужденно провела месяц у родителей, я сделала некоторые ремонтные работы, поменяла маме кухню, поставила посудомойку, постаралась организовать ее жизнь как можно комфортнее. А теперь приходилось решать, что из всего этого взять с собой на неведомое время. Бибилиотека на тысяч 7 книг, новая мамина кровать, на которой ее наконец-то не болела спина спать и не было риска рецидива радикулита, место в кухне, гле она любила что-то делать и смотреть телевизор, который я ей привезла. Разные любимые и дорогие вещи, фото детей на стенах в рамочках, удобное кресло. Я рыдала, когда ходила по квартире и думала, что может еще пригодиться. Никому не желаю прочувствовать это.

Когда вещи были упакованы, пришли соседи выносить лежачего папу. В его машине мы намостили место, где его можно было разместить в более-менее удобном положении. Когда его несли на одеяле, такого маленького, сухонького, рыдали все соседи, которые вышли его провожать. Уложили его, попрощались со всеми и уехали на границу. Пишу это и опять слезы градом. Обратный путь днем, можно еще лучше рассмотреть все блок-посты, вооруженных людей, заграждения и пр. 200 км мы ехали около 4-5 часов. Там уперлись в огромную очередь. Остановились, перекусили и я решилы попытаться проехать и спросить, не пустят ли нас с лежачим пациентом без очереди. Возможно, красный крест на машине папы дополнительно сыграл свою роль, и нам на самом деле разрешили проехать без очереди. А очередь была огромная, опять бесконечная вереница машин, автобусы, подвозящие детей к пешему переходу, и опять живая очередь из женщин, детей разного возраста, некотрые с бебиками на руках стоят там на холоде в открытом поле часами, по полдля-день, днем и ночью, чтобы перейти границу, их животные, бабушки и дедушки. Завернутые во что было, одеяла, несколько курток, они на холоде обреченно ждали своей очереди. После перехода их также ожидали волонтеры. А нас ожидал автомобиль для перевозки больных, который был заказан в Гамбурге. Папу начали перегружать, он не понял, что происходит, кругом немецкая речь, он схватил меня за руку и крепко держал, смотря непонимающим взгядом. Когда его удобно уложили в машине, я просто разрыдалась. Я вообще-то довольно стабильный человек, но и для меня это было слишком много. Санитары уже волновались, смогу ли я вести машину. На мою страну сейчас реально страшно смотреть, вся эта обстановка сильно давит на психику, и люди там с этим живут. Я чувствовала себя как зажравшаяся капиталистка среди бедных людей. Эти женщины в очереди, которые хотят спасти своих детей от царящего кругом ужаса и сирен воздушной тревоги, стоят у меня перед глазами. Мой папа в больнице, мама дома, все закончилось хорошо, я еще долго рыдала, ведя машину в сторону Германии. По дороге видела много табличек, что поляки солидарны с Украиной, у меня даже не взяли деньги за автобан, потому что номера украинские.