Света навела меня сегодня на интересную мысль - написать нечто вроде обозрения
Краткая история отношения ко времени в стране вечнозел╦ных помидоров
Чтобы не распыляться, начн╦м с сакраментального 1917 года, когда ненавидевший настоящее генеральский сын В. Ульянов взорвал его и открыл футуристическую, ювенально-чевенгурную эпоху строительства Котлована. Прошлое было снесено до основанья (точнее, как раз авторитарное основанье оставили, но настроили на н╦м зоны и бараки), а настоящее целиком поглотилось будущим. Это пошло на пользу искусству, но привело к нищете и голоду.
Пришедший на смену великий пассеист и лучший друг физкультурников в меру своего скромного семинаристского воображения попытался вернуть часть уважения к прошлому, ограничившись, правда, лишь парадной стороной, - вернул, к примеру, офицерские звания, эполеты, ритуалы и т. п. антураж и занялся даже частичной реставрацией самодержавной формулы (по его заказу Эйзенштейн снял "Александра Невского" и "Ивана Грозного", где главные герои явно отождествлялись с их актуальным преемником).
В реальности же получилось то, что описал Ремарк (см. выше): у людей украли настоящее, не вернули прошлого и заставляли верить будущее, которое по ночам разъезжало в "ч╦рных воронкАх".
Затем Сталин умер, наступила "оттепель", и сразу вернулись все три времени: прошлое (разоблачения), настоящее, в котором стало вдруг интересно жить, и будущее, в которое страстно поверилось.
Но это замечательное время продлилось недолго. На смену ему приш╦л "застой" (сам термин адекватно характеризует отношение ко времени). Поскольку в коммунизм уже мало кто верил, а в прошлое никому не хотелось, народ, за исключением кучки диссидентов и некоторого количества твердолобых сталинистов, стал просто обустраиваться и находить удовольствие в настоящем. Фактически в стране в тот момент утвердились гедонистические идеалы западного общества потребления и удовольствия (Spassgesellschaft), а идеологическая борьба с "вещизмом" и "мещанством" с самого начала была безнад╦жно проиграна.
Затем наступила вторая "оттепель", и история первой повторилась, пусть и в чуть смикшированной и фарсоподобной форме, хотя и без наивности и розового оптимизма 60-х. Тут уже больше педалировалось прошлое, а не будущее, расцвела чернуха и запахло эсхатологическим надрывом.
И с отвращением читаю
Я жизнь печальную мою,
И жалуюсь, и горько сл╦зы лью...
- выло коллективное подсознательное. - "Не жалею, не зову, не плачу..." "И не жаль мне прошлого ничуть..."
А вот что там происходит сейчас, может мне кто-нибудь сказать (сам я давно там не был)? Страдают ли по прошлому? Живут ли настоящим? Мечтают ли о будущем или же боятся его? Или господствуют западный прагматизм и гедонизм, потребительская гонка и борьба за выживание?