Простите, вот еще одна моя ветка.
Я просто не знаю, где, на каком форуме еще можно обменяться опытом по этой теме... Бывает ли у вас так - вы живете в стране, не там, где родились, а в другой стране, вроде бы все хорошо, все нормально, и все же она вам ... ну даже не то что чужая, нет. Вы в ней привыкли. У вас друзья, любимая работа. Но все же ваша душа закрыта этой стране. Но вот где то случайно вы посещаете там какой-то клочок земли, в отпуск ли, проездом ли - и вдруг ... ваша душа раскрывается и через этот уголок вы принмаете в сердце эту страну, и она вам больше не чужая? Бывало у вас так?
Я расскажу про себя. Для меня такое место - московское Крылатское. Впервые я был там летом в самом начале 80-х. Недавно прошла Олимпиада, о Горбачеве еще никто не знал, а я закончил первый курс университета. Наступило лето, нужно было ехать домой. Но к счастью можно было поехать в стройотряды. Мои земляки ринулись в Дагомыс, на уборку персиков. А я остался в стройотряде "Москва"... Это было необыкновенное лето! Работа занимала только первую половину дня, а в свободное время я ездил по окраинам Москвы и ближнему Подмосковью - я исследовал родники. Я любил живые ключи, и думал писать о них свою первую студенческую работу...
Деревню на Крылатских холмах снесли для Олимпиады. Ее очень трудно сносили, на этих холмах люди жили всегда, чуть ли не со времен княжества Московского... Жители не хотели уезжать. Там были даже самоубийства, так не хотели люди бросать свои дома.
Но когда я там был, все это уже было позади. Деревня была снесена, кладбище разорено, оставался лишь родник внизу, в распадке. Он считался "Святым". Из вделанной в землю трубы хлестала ледяная вода. Родник охраняли суровые старухи. Они сидели на скамейке рядом и несли вахту. Потому что ходили слухи, что родник хотели залить бетоном и якобы однажды ночью приехала машина бетономешалка - но была прогнана старухами.
Мне понравилось это место. Там было так далеко видно и так просторно душе. Я приезжал на метро, переходил пешком тихое, узкое Рублевское шоссе - и оказывался на брошенных полях. Это было безлюдное пространство, справа от меня, за зеленью брошенных садов и за излучиной Москва-реки лежала Москва, взблескивали на солнце купола далеких московских церквей, видны были все пять сталинских высоток и колокольня Ивана Великого... Я спускался в распадок, долго пил воду у родника, и поднимался на крутую гору, к разоренному кладбищу и развалинам собора. Три года прошло,а земля на кладбище еще не успокоилась после разорения, везде была вывороченная глина, но кое-где все же пробились и расцвели оранжевые лилии и золотой "парижский дождь"... Я проходил мимо собора, шел дальше, мне нравилось лазить по горам среди брошенных садов... И вот там мне это случилось...
Это был солнечный легкий летний день, без зноя, с легким ветром. Я стоял на склоне холма, видимо, на бывшем огороде, тут же видны были рыжие кирпичи - фундамент снесенного дома, вокруг, уже наполовину в земле, видна была разная забытая утварь - брошенный заступ, старая лопата, какая то крышка от кастрюли... Люди уехали, людей не было... Это была разоренная жизнь. Ветер не пробирался в этот сад и мощная крапива на заросшем огороде и на развалинах фундамента пахла... разорением, брошенным жильем... В этом брошенном саду плодоносили вишни! Они были темные, сочные, переспевшие, я нагибал ветки, рвал вишни, и тут же ел, а на вишневых стволах были наплывы прозрачной смолы... И вдруг - словно какая то струна коснулась моей души. Я стоял в сердце брошенной деревни. Тут, на этом холме, веками жили русские люди. Какая плодородная была земля в их садах, какие яблони росли у них, какая сирень цвела весной! ... На высокой горе они построили себе собор, тут же, на холме, откуда так далеко видно, в зарослях сирени они хоронили своих умерших. Вся эта гора, где я июльским днем стоял в покинутом саду и ел черные вишни, была насквозь живая.
И я почувствовал эту жизнь - жизнь многих и многих поколений ... И словно бы тоже прижился там, на разоренном холме, в брошенном саду. Словно моя душа приняла в себя их жизнь - а они приняли меня в свою общую душу. И я стал там дома.
Этой весной я был там несколько раз. Полей уже нет - сплошные высотные дома, но распадок с ручьем остался и родник обустроен и жители микрорайона по вечерам с бутылями спускаются к роднику за водой. Кладбище по прежнему разорено, но уже заросло, бушует сирень. Вместо разобранного собора отстроена новая церковь. И - какая же сила в этой земле - до сих пор цветут яблони, вишни, до сих пор тонет в сирени бывшая деревня...
Вот такой был опыт у меня. А было ли у вас так в других странах? Что вдруг в каком-то месте, в деревне ли, в городе, в лесу - душа этого места входит в вашу душу и через этот уголок словно бы страна принимает вас в себя и перестает быть чужой?
Извините за очередную ветку и долгий постинг, это уже в последний раз.