нашел тут..скромно так-но интересно:
Я не встречал ни одного иностранца, который, побывав в мужьях какой-нибудь нашей "неперечливой" Настеньки, отзывался бы потом об этой Настеньке положительно, т.е. без гадючьего шипения и тамошнего мата.
Исключения, конечно, бывают, но редко. Это только сначала все как в фильме:
- Тйепло ли тйебйе, дйевица?.. Тйепло ли тйебйе, краснайа?..
- Йес, тепло, батюшка, тепло, Морозушко...
И глаза такие добрые, чистые, честные, неперечливые. Как у телепузика, вернее, у телепузицы.
Ну - Морозушко и поплыл, как пломбир в духовке. А потом наша доброглазая через годик хвать этого американского или немецкого Морозушку за мошонку (бороду-то она ему раньше повыдергивала) - и в суд, отсуживать у него дом и полсостояния. И ведь отсудит. Неперечливая наша. Телепузица добропопая. Чистоглазица смертозубая.
Потом, бросив Морозушку в его берлинском дейтройте, вернётся на Родину. Отгуляет со школьным другом Стасиком. С институтским другом Максиком. С первым мужем Толиком. С лучшим другом первого мужа Маратиком. И опять - шасть под ёлку. Поджидать очередного французского или японского Морозушку, чтоб у него отстебунячить какой-нибудь замок на реке Луаре или остров из архипелага Сикасима.
Так что - миф, миф и ещё раз миф.
Она, конечно, и коня на скаку, и в горящую избу. Но - если ей это нужно. А если не нужно - коня на колбасу, а избу под офис. Я, конечно, сгущаю краски, но не сильно.
Знаете, например, что одна наша девушка вышла замуж за швейцарца, которому было 84, потом - за его сына, которому 50, а потом - за двадцатипятилетнего внука. И у всех троих отсудила всё. То есть - буквально. Всех троих оставила, как горных козликов, без штанов гулять по альпийским лугам.
Другая - попала в гарем к какому-то там шейху. С годик пожила. Надоело. Попросилась у шейха домой. Шейх не отпустил. Тогда она его задушила грудью и удрала. История - реальней некуда. Живет сейчас где-то под Архангельском, доярка. Только наша Настенька может задушить мужика грудью.
Так вот получается, что о русских женщинах сначала иностранцы думают хорошо, а потом - скажем помягче - узнают правду.
(с)