А у нас, в Кузбассе, костяникой называли эту ягоду, которую Вы костянкой называете. Но только мы никогда ее не собирали, так, когда идем за опятами и видим в траве, нагибаемся и съедаем. Опята собирали в промышленных количествах, мешками из тайги несли и сушили, занизывая огромной иглой на толстую нитку. Из ранеток варили варенье прямо с хвостиками, чтобы так двумя пальчиками раз и в рот. А ранетки красивые, ярко-желтые с красным бочком, кислющие, есть можно только в виде варенья, иначе никак. Мужчину, работающего в шахте или на разрезе видно сразу-ресницы забиты угольной пылью в стадии татуировки. Самый великий праздник-День шахтера, с народными гуляньями, артистами из Москвы, и награждениями орденами, премиями и ценными подарками. Зимой залитый водой стадион , музыка и мы катаемся на коньках с подружками, взявшись за руки. Кто там обращал внимание, что -40. А в раздевалке горячий безплатный чай. Многие годы директором нашего разреза был испанец Алехандро Барредо, из тех детей, вывезенных в СССР из воюющий Испании. Он превратил наш горняцкий поселок в райский уголок. Чистые, широкие асфальтированные улицы, дворец культуры. А какие условия для детей. Все лето в пионерском лагере на берегу Томи за счет разреза. Экскурсии в Москву, Ленинград, Среднюю Азию. Поездки в областной центр в цирк, филармонию, театры. Все за счет разреза, родители платили сущие копейки. Так в 8 классе я попала в Москву. Был организован поезд с руководителями-учителями. Жили мы две недели в какой-то школе на Лосиноостровской, где в спортзале был е расставлены кравати. Рано утром нас везли в столовку, а потом на экскурсии по Москве. За эти две недели, думаю увидела все самое лучшее. Алмазный фонд в Кремле, картинные галереи, начиная с Третьяковки, в Большом театре смотрели "Спартака" с Васильевым и Максимовой. В цирке на Цветном бульваре-живого Никулина. И никогда не забуду. На ВДНХа в каком-то узбекском павильоне увидели выставку сортов персиков. И вот наша учительница с чудным именем Нинель стащила с витрины десяток этих персиков, разделила между нами и сказала: Ешьте, дети, они другие положат, а то вы в Сибири нашей ничего слаще морковки не ели. Помню, Москва меня поразила до глубины души и покорила раз и навсегда. Где только не была, для меня краше Москвы нет.