Поддерживаю.

Кроме того, надо, по всей видимости, говорить по-разному с сыном и на собрании.
Кстати, девочковость надо рассматривать в плане равнозначности полов; а уязвимость противников обусловливать другими факторами.

Обсудите с сыном проблему его вины. Если он всё-таки виноват, разберите честно и договоритесь дома, кого и как можно бить, когда и за что.

Далее вы будете выступать публично, и тут - с общественных позиций. Здесь рассматривают как защиту только сопротивление в момент нападения (и то с трудом), а если она уже отошла, а он вновь к ней приблизился и ударил, то это уже не "сдача", а нападение с его стороны.

Если мальчик всё-таки виноват (главное, чтобы не вылезли сюрпризы во время разбирательства, так что пусть дома рассказывает вам ВСЁ), он должен извиниться, но не каяться. Примерно: мне жаль, что я причинил тебе боль. Я понимаю, как тебе было неприятно, потому что знаю это по себе - тебе было так же больно, как и мне, когда ты меня пнула. Надеюсь, что это больше не повторится.

Далее вы оба перетягиваете повестку на себя и начинаете как староста и член РК комитета (чётко и по пунктам) рассуждать, что явления моббинга и связанные с ним страдания детей в классе недопустимы. Как могло получиться, что Лея пострадала? А потому что моббинговала, причиняя систематические страдания, например Максу вербальной агрессией, Лукасу наносила удары и щипки, организовала клику для преследования Софии. Я как староста очень обеспокоен, фрау Директорин, таким положением в класе. А я как РК прошу вас немедленно дать поручение педколлективу разработать практические мероприятия в классе по обеспечению безопасности детей, в том числе психологической.
Как-то так.
Ну а уж если он кого-то не сдержался и валтузит, то обязательно с криками "не смей меня больше преследовать," чтобы свидетели не могли расценить его действия как нападение.