что с ними-то при любом развитии событий ничего скверного случится не может.
Это и ужасно. Принято говорить: пока не стукнет по голове самого так думающего или его близких, стукнет больно, почти смертельно - но даже и в этом случае я сомневаюсь, чтобы взрощенный, впитанный всеми клетками организма толерастизм сместился и уступил место не ненависти, нет, но хотя бы реалистичному взгляду на происходящее.
Свежие впечатления из одной клиники. Стаями и группами кругом слоняются, сидят, стоят группы арабов, албанцев, пакистанцев. Пяток баб в полных никабах со щелями через переводчика и сами, на ломаном английском, требовательными, визгливыми голосами пререкаются с докторицами и секретаршами.
В комнате для пациентов пришлось прождать часа два. Напротив сидели черноватые пакистанские мужики, один, лет 35-ти, глаз не сводил с крупной, высокой светловолосой девочки лет 10-ти, которая вертелась, возилась, смеялась со своей матерью. Исходил слюнями, чуть язык не вываливал, лыбился, ёрзал, пытался как-то привлечь к себе девчонкино внимание. Матери, сидящей тут же, - хоть бы хны. Вежливо и приветливо улыбалась. Видимо, в её реальности не существует понятий, что взрослый мужик может испытывать какие-то иные чувства при виде её ребенка, помимо доброты и симпатии.