В ответ на:

---

Например, семья, любовь, «он и она», казалось бы, проходит эта тема, воспетая поэтами и описанная классиками, через века и границы, не меняя своего облика. Любви все нации покорны. Но... Феминизм. Явление, познать которое, по-моему, под силу будет только социологам будущего, и то, судя по всему, турецким, потому что немецких уже не останется, вымрет нация от этого самого феминизма. Немецкие женщины так сильно взялись за защиту своих прав, что переломали в суматохе хребет традиционному разделению полов. Справедливости ради надо сказать, что мужчины этому особо и не сопротивлялись. Почему? Да всё по той же причине: им дали возможность сэкономить. Тут как раз тот случай, когда скупой платит дважды. Конкретнее. Раньше сидела женщина дома, воспитывала детей, «три К: кюхе, кирхе, киндер» (кухня, церковь, дети), он — всему голова, кормилец, задает тон в доме, определяет цвет обоев и пр. И надоело ей, захотела немецкая женщина сама определять и зарабатывать. И наравне быть. «Фантастиш», — сказал немецкий мужчина, нам будет вместе легче платить за... (см. предыдущий пост). Не обладающие ни славянской мягкостью, ни южноевропейским темпераментом немки быстро и расчётливо всё подмяли под себя: мы оба зарабатываем, домашние обязанности – пополам, «женщина – не рабыня», никаких борщей и котлет, платим пополам, гладим– тоже. Семья превратилась в деловое партнёрство, что для немцев оказалось довольно органично, учитывая сухость языка и скупость немцев на эмоции в целом (на положительные эмоции, с ссорами у них всё нормально). Какая уж тут любовь, когда вся энергия уходит на поддержание баланса у весов, где на одной чаше – «это он заплатил», на другой – «это она заплатила». И чувствует самостоятельная немка, что «муж мальчик, муж слуга» особенно поддержанию её жизненного тонуса не способствует и находит себе роман на стороне. Развод. Кстати, в большинстве случаев в Германии на развод подаёт именно женщина. Вот тут-то и качнулась чаша весов уравнивания прав в пользу женщины. Потому как законы немецкие в таких случаях на стороне слабого пола, матери детей, хранительницы очага. К тому же, несмотря на феминизм, оставила себе немка что-то и от женщины, а именно — коварство. Поэтому, зная о доходах мужа, использует все пункты закона, «опуская» его по полной. В большинстве случаев она остаётся в купленном вместе доме (квартире), с детьми, с ежемесячно получаемыми алиментами на себя и на детей. Если бы можно было ещё снять напоследок с мужа кожу, сняла бы и это. Он – с алиментами, с потерей выплаченных процентов за дом (что упало, то пропало) и слабой надеждой, что когда-то она вернёт долю от его первоначального взноса (а суды могут длиться годами, тем более что «ну нет у нее такой суммы, а ведь ей ещё и детей растить»), с неврозом и алкоголизмом. «Ты этого хотел, Жорж Данден!» А главное, что шансы жениться во второй раз у него резко падают, потому как на приданое в виде алиментов первой жене самостоятельные немки не очень-то падки.