Во-первых, значительно больше. При полной импотентности вначале царского режима, а потом и правительства Керенского, в условиях паралича власти, военных поражений и голодных бунтов, идеи большевиков казались привлекательны. Это было новое, свежее, еще не испробованное. Дело не в том, сколько человек сидело в Смольном или бежало к Зимнему. Вопрос в том, что значительные слои населения или открыто поддержали переворот, или отнеслись к новой власти с пониманием и сочувствием. Это были не только "бандиты и инородцы" (хотя таковые тоже принадлежали к российскому обществу и были его частью), но и квалифицированные рабочие, многие офицеры, творческая и научная интеллигенция. Не менее четверти генералитета работало в Красной Армии и в Генштабе в качестве "военспецов", в том числе профессионалы уровня Алексеева, Брусилова и Шапошникова. Это, к сожалению, факт. Во-вторых, объединение и привлечение еще большей массы населения под флаги большевиков произошло задолго до Второй мировой, точнее в ходе советско-польской войны, когда часть большевистского руководства впервые заговорило со старых великодержавнических позиций. Даже неистовый Троцкий отодвинул мировую революцию на второй план и может быть впервые заговорил о "русской нации".