Закончить это приятнейшее занятие ... ещё одним нюансом к портрету Ленина, о котором писал Максим Горький, отмечая обаятельность ленинского смеха:

«Смех человека, который прекрасно умея видеть неуклюжесть людской глупости и акробатические хитрости разума, умел наслаждаться и детской наивностью «простых сердец».

Ленин любил посмеяться и над дураками, и над умничающими умниками и смеялся со снисходительностью, которая обуславливалоась его гигантским превосходством. Тот, кто с глазу на глаз смеялся с Лениным заодно, не всегда смеялся над тем же, над чем смеялся Ленин. Но масса смеялась с ним всегда заодно

Не верьте данайцам, дары приносящим!

Сидя в своем ХУРе (Храме Уединённого Размышления), передергивает ТС, не первый раз.

Вот и здесь, истекая елеем по своему идолу, приписывает М.Горькому всю эту низкопоклонническую чешую. На самом деле, вторая половина цитаты, начиная со слов "Л. любил посмеяться..." - это уже вроде Троцкий, или ещё чьё-то изобретение, но уж точно не Горький.

Единственная заслуга ТС - тут он удивительным образом не опустился до привычной ругани, ограничился почти приличными "дураками", и то цитатными.

Нет, не удержаться, надо же и оригинал показать, с которого ТС весь пост скопировал и несколько неудачно подредактировал:

Манилов долго стоял на крыльце, провожая глазами удалявшуюся бричку, и когда она уже совершенно стала не видна, он все еще стоял, куря трубку. Наконец вошел он в комнату, сел на стуле и предался размышлению, душевно радуясь, что доставил гостю своему небольшое удовольствие. Потом мысли его перенеслись незаметно к другим предметам и наконец занеслись бог знает куда. Он думал о благополучии дружеской жизни, о том, как бы хорошо было жить с другом на берегу какой-нибудь реки, потом чрез эту реку начал строиться у него мост, потом огромнейший дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом воздухе и рассуждать о каких-нибудь приятных предметах. Потом, что они вместе с Чичиковым приехали в какое-то общество в хороших каретах, где обворожают всех приятностию обращения, и что будто бы государь, узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами, и далее, наконец, бог знает что такое, чего уже он и сам никак не мог разобрать.