№3.

В годы гражданской войны имя Троцкого следовало сразу после имени Ленина. В символической иерархии это был второй человек в государстве. Белогвардейские лгуны-пропагандисты специально рисовали его как главного, представляя его царем, подчеркивая, что «еврей правит вами, русскими христианами».

Поэтому должно быть интересно, как же сам Троцкий относился к В. И. Ленину. Об этом Комиссарио в этой теме ещё не упоминал.

Если принимать Революцию Справедливости за локомотив, который транспортировал царскую Россию к Советской России, то роль Ленина Троцкий описал следующим образом:

"Этот величайший машинист революции не только в политике, но и в теоретических своих работах, и в занятиях философией, и в изучении иностранных языков, и в беседах с людьми был неизменно одержим одной и той же идеей - целью.

Вся суть Ленина, самая сердцевина его в том, что он всегда и всюду приносил с собою единство цели, до такой степени проникавшей его, что он сам казался лишь воплощением ее и не ощущал ее отдельно от себя. У него не было и не могло быть отношения к людям, книгам, явлениям вне единой его жизненной цели. Определить человека одним словом трудно. Сказать: великий, гениальный значит ничего не сказать. Но если бы требовалось обозначить Ленина одним определением, то я сказал бы: целеустремленный.

В 1924 году была опубликована брошюра Льва Троцкого "Национальное в Ленине". Но текст её был написан в 1920 году в связи с 50-летием. В брошюре описывается мнение автора - ближайшего соратника "машиниста революции" о личности и характере основателя болшевистской партии: Ленин в ней представлен «как порождение именно русского пролетариата — свободного от рутины и шаблона, от фальши и условности, а также — обладающего «свежим крестьянским прошлым»; «русскость Ленина» проявлялась, по мнению автора, в его цельности — в том, что он «подчинил всего себя практике», направленной на организационные вопросы подготовки социалистической революции.

Вся суть Ленина, самая сердцевина его в том, что он всегда и всюду приносил с собою единство цели, до такой степени проникавшей его, что он сам казался лишь воплощением ее и не ощущал ее отдельно от себя. У него не было и не могло быть отношения к людям, книгам, явлениям вне единой его жизненной цели. Определить человека одним словом трудно. Сказать: великий, гениальный значит ничего не сказать. Но если бы требовалось обозначить Ленина одним определением, то я сказал бы: целеустремленный.

Ленин - русский национальный герой, при всем его интернационализме. Все черты активности, мужества, ненависти к застою и насилию, презрения к слабохарактерности, словом все те элементы движения, которые скопились ходом социальных сдвигов и динамикой классовой борьбы, нашли свое выражение в большевизме и в его гениальном кузнеце - в Ленине. "В этом именно смысле Ленин есть головное выражение национальной стихии" (99). У Ленина "хозяйская мужицкая деловитость, - только в грандиозном масштабе". У Ленина "интуиция действия. Одной стороной своей она сливается с тем, что по-русски зовется сметкой. Это - мужицкая сметка, только с высоким потенциалом, развернувшаяся до гениальности, вооруженная последним словом научной мысли"

Писать о Ленине можно бесконечно и это занятие доставляет Комиссарио большое удовольствие. Это же всегда очень приятное занятие в жизни - писать о хороших, умных и честных людях, тем более, если появляется возможность писать о величайшем и гениальнейшем соотечественнике моей страны - Морально-нравственном Лидере России.

Закончить это приятнейшее занятие на этот раз Комиссарио решил ещё одним нюансом к портрету Ленина, о котором писал Максим Горький, отмечая обаятельность ленинского смеха:

«Смех человека, который прекрасно умея видеть неуклюжесть людской глупости и акробатические хитрости разума, умел наслаждаться и детской наивностью «простых сердец».

Ленин любил посмеяться и над дураками, и над умничающими умниками и смеялся со снисходительностью, которая обуславливалоась его гигантским превосходством. Тот, кто с глазу на глаз смеялся с Лениным заодно, не всегда смеялся над тем же, над чем смеялся Ленин. Но масса смеялась с ним всегда заодно.