нп

Давайте представим, что сбылся самый желанный сон Путина. Киев пал, Харьков пал, Одесса пала, Кадыров танцует лезгинку перед администрацией президента Украины с отрезанной головой Зеленского, Шойгу на белом олене принимает парад победы, Медведева вывели из запоя и назначили гауляйтером Малороссии, Макрон и Шольц звонят Путину с извинениями, но не могут дозвониться, потому что он — отец нации, собиратель земель русских — стоит с невозмутимым лицом на трибуне на Майдане и спокойно, с осознанием своей правоты и величия исторического момента, смотрит на многокилометровую колонну шаркающих по Крещатику пленных бандеровцев.

Представили? Теперь давайте зададимся вопросом: «А что будет дальше?» Как бы мы ни прокручивали этот вопрос в голове, в конечном итоге мы все равно остановимся, по сути, на двух вариантах:

либо российская армия уйдет из Украины, оставив после себя горы трупов, уничтоженные города и новую марионеточную власть в лице «золотых батонов», сбежавших из Украины в 2014 году;
либо оккупационные войска останутся в Украине до…
А вот до каких пор — поговорим дальше.


Итак, Россия победила. Что делать дальше армии? Уход из Украины — вообще не вариант. Мы все знаем с какой легкостью украинцы сбрасывают неугодную власть. После того как последний российский танк пересечет границу Украины и России, украинцы с большим энтузиазмом сожгут назначенного оккупантами гауляйтера Медведева в чане с его собственным самогоном, который он варит в Ивановской области в своей усадьбе под Плесом. И тогда снова начинай «специальную военную операцию» по денацификации и последующей сакрализации сожженного мученика Дмитрия.

Если без шуток, то, уверен, ни у кого нет сомнений: украинцы не будут жить по правилам Путина, если в стране не будет стоять российская армия.

Значит остается только оккупация. Но этот вариант даже хуже первого.

Во-первых, это просто невозможно: у России нет столько солдат, чтобы оккупировать одну из крупнейших стран Европы. Население Украины — порядка 40 миллионов человек (хорошо, пусть минус пять миллионов беженцев). Для поддержания оккупационного порядка нужно выдержать соотношение один оккупант к 40–50 местным жителям. Где Россия возьмет более 700 тысяч солдат? Да хотя бы половину, учитывая, что и те 200 тысяч, что вторглись в Украину в феврале, собирали по всей стране.

Во-вторых, уверен, даже самый наивный российский солдат понимает, что его ждет в оккупированной Украине после Бучи, Ирпеня, Мариуполя, ракетных обстрелов Киева, Харькова, Кременчуга, после всех изнасилований женщин и убийств стариков.

Уже сейчас в оккупированном Херсоне, в котором всю жизнь местные жители говорили по-русски, русские оккупанты столкнулись с партизанским движением: машины назначенных ими гауляйтеров взрывают пачками. Теперь представьте, что будет на улицах оккупированного Киева, оккупированной Одессы или оккупированного Харькова.

Российских солдат будут ночью резать в переулках, расстреливать из-за угла, взрывать на перекрестках, травить в ресторанах и топить в Черном море. И это будут делать не только бывшие солдаты ВСУ, это будет делать вся Украина — дети, жены, отцы и братья тех, кого убили русские.

В-третьих, оккупационный контингент нужно кормить. Если российский «приличный патриот» готов смириться с первыми двумя неурядицами — то есть с тем, что России нужно провести мобилизацию и отправить всех мобилизованных поддерживать оккупационный порядок в Украине, и с тем, что каждый день в Россию будут возвращаться десятки гробов с солдатами с перерезанным горлом, — так вот если наш «приличный патриот» на это готов, тогда он должен быть готов и всю свою жизнь работать только на кормление оккупационного контингента.

(с)