Ф. М. Достоевский о славянских "братьях" России

"... по внутреннему

убеждению моему, самому полному и непреодолимому - не будет у России, и

никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и

даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия

освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!

И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я

преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю

славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так

именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто

бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в этом смысле как у

всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не

могут.

Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с

того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например,

ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских

держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.

Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух,

объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею

благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись

при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся

Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, "имея в виду расширение

границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян

жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени".

Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно

трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут

заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию,

сплетничать на нее и интриговать против нее.

О,

я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что

значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Но люди эти,

особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут

подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению.

Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и

трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой

высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская,

мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и

ненавистник европейской цивилизации.

У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное

управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет

это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в

парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что

после долгой парламентской бури пало наконец министерство в (...страну

по вкусу...) и составилось новое из либерального большинства и что

какой-нибудь ихний (...фамилию по вкусу...) согласился наконец принять

портфель президента совета министров.

России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти

освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности

своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и

таким образом

должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем

постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом

славянском призвании в среде человечества.

Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу

завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту

какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за

помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас

Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они

всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что

Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что

если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный

магнит - Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем

сдерживает их целость и единство...."

Ф.М.Достоевский

Дневник писателя.

Сентябрь - декабрь 1877 года.

44