Действия, которые разворачиваются перед нами скорее можно назвать схваткой двух картин мира, двух «правд».

На одной стороне – воля существующей политической системы к самосохранению. Это – главный мотив. Известный порядок лучше неизвестного хаоса. В качестве вспомогательного контекста – ссылка на традиционные ценности, сведенные здесь к безусловному уважению перед заслугами старших поколений.(Путинизм, сталинизм)

Навальный же - собирательный образ вне-системного, воля пассионарного человека к реализации. Воля, ориентированная как раз на будущее, на возможное, на неизвестное. Контекстные ценности, сопровождающие эту волю несут прежде всего протестный и разрушительный характер. Что, по сути, тоже очень традиционно: свержение идолов и вызов, бросаемый героем богам и судьбе, – это едва ли не главный сюжет всей древней мифологии. Еще ценность иронии, которая сохраняется и в самых безнадежных местах, и которую так высоко ставили античные мудрецы-стоики. Такую иронию и сейчас блестяще демонстрирует подсудимый Алексей Навальный. В общем, все это те вещи, которые выступают неизменными атрибутами к понятию – свободы.

Итого – две «правды». Каждая со своей этикой. Статика и динамика, прошлое и будущее, Инь и Ян, – это было всегда и всегда кому-то одно нравилось больше другого. И кажется, нет никаких оснований, кроме исключительно субъективных, чтобы предпочесть одну правду – другой. Но вот если мы обратимся к древним, то найдем у них один интересный критерий, по которому одна из «правд» уважается существенно больше. Такой критерий имеет одновременно и экзистенциальный, и риторический (т.е. связанный с высказыванием) характер. А выразить его можно довольно просто: правда за тем, кто, высказывая ее – больше рискует. В античности это называлось: паррезия (Parrhesia).

Навальный выбирает говорить и выбор этот диктуется его ощущением морального долга, – долга исключительно внутреннего, только перед самим собой и своей картиной мира. Для него предпочтительнее подвергнуться возможным репрессиям от власти сильных мира сего или остаться непонятым и непринятым миром, – но не дать погаснуть своему императиву. Человек становится моральным субъектом, когда сочетает внутреннюю правду со свободным решением ее озвучить и при условии самых неприятных последствий.

Если с этой вот уважаемой античной позиции посмотреть на состоявшийся над Алексеем Навальным суд, где один человек имел мужество говорить против гигантской политической машины, способной в принципе в одночасье его уничтожить, – то и ответ на вопрос «за кем правда» очевиден. И кстати, вся русская литература ровно об этом же: при столкновении человека с системой, – правда будет на стороне человека.

Не только литература полна этим противоборением, но и музыка рока, к примеру, Алиса смутные дни :