Н. М. Карамзин считал литовцев XIII в. «мужественными разбойниками», которые занимались «единственно земледе­лием и войною». Сей народ «презирал мирные искусства граж­данские, но жадно искал плодов их в странах образованных, и хотел приобретать оные не меною, не торговлею, а своею кровию. Общая польза государственная предписывала нашим князьям истребить гнездо разбойников и покорить их землю, вместо чего они только гонялись за литовцами».

Н. А. Рожков писал: «...духовное, психическое состояние литовского обще­ства до того времени, как оно вступило в прочную связь с русской народностью до 14 в.,отличалось крайней аморфностью соответственно примитивным условиям материальной культуры. Это выступает на вид с особенной ясностью, если обратить внимание на таких людей, как первый объединитель Литвы Миндовг и сын его Войшелк. Оба в сущности были полулюдьми полузверями. Над ними всецело господство­вал инстинкт».

Немецкий историк А. Л. Шлецер: «.. .до появления у литовцев государства они жили, разумеется, как дикари: ибо где во всей 6000-летней мировой истории есть хоть один пример, чтобы люди без государства жили по-людски? Дикари, однако, но имеют исто­рии, но лишь, как звери, подлежат природоведению».