1Die Tat ist nicht nach dieser Vorschrift strafbar, wenn die Diensthandlung nicht rechtmäßig ist.
2Dies gilt auch dann, wenn der Täter irrig annimmt, die Diensthandlung sei rechtmäßig.

Вот мой перевод:
Это деяние не является согласно этому предписанию наказуемым, если действия служебного лица были неправомерными.
То же самое действует и в случае, если сопротивляющийся ошибается и на самом деле действия полиции были правомерны.

Вот Ваш перевод:
Деяние по этому предписанию не наказуемо, если служебное действие не является правомерным.
Это также остается в силе, если совершивший деяние ошибочно предполагает правомерность служебного действия.

Вы приводите не перевод, а изложение. Это легитимно, но если смысл первого предложения Вы передаете верно, то суть второго искажаете, перекручивая его под Вашу интерпретацию.

Не случайно оно у Вас содержит больше слов, чем в оригинале. Где Вы, к примеру, увидели оборот: "и на самом деле". Кроме того, в вашей фразеологической конструкции не ясно - в чем, собственно, ошибается сопротивляющейся.

Если же говорить о сути, то если бы закон звучал так, как Вы его трактуете, то задерживаемому вообще не угрожала бы никакая мера пресечения.

Первое предложение защищает его от неправомерных действий полиции, а второе - от правомерных. Чего, согласитесь, не может быть.

Сопротивляющийся знает ( как Вы пишите ошибочно предполагает), что полицейский действует правомерно, но оказывает сопротивление полицейскому.
То есть в Вашем переводе сопротивляющийся осознанно нарушает закон , это не может быть ненаказуемым.

Именно в этом и заключается суть данного параграфа.

Если полиция совершила задержание неправомерно, то пострадавшему гарантируется ненаказуемость - независимого от того, что он думал, когда своими действиями препятствовал задержанию.