Вообще-то, в Ваших первых строках больше тема материального благополучия звучала, я на нее и прореагировал. Далее, я думал, мы тут не о личных примерах, а больше в общем плане рассуждаем. И только о первом поколении РД. На них лежит вся тяжесть эмиграции.
Я не из тех людей, про которые при встрече знакомого думают про себя: ╚скажи мне что тебе плохо, чтобы мне было хорошо╩. Мне всгегда приятно слышать, когда кому-то хорошо в жизни и Вы пример тому. Но, пресса и медии наводят меня на другие мысли: трудно РД в Германии. Повторяю, речь идет только о первом поколении РД.
Они столкнулись с общей проблематикой эмиграции, которая будет всегда. Сегодня есть РД в Германии, а завтра, лет через 20-30 может наоборот, появятся ДР в Росси. А проблема останется той же: интеграция в общество и готовность общества интегрировать эмигрантов. По-моему, большинство коренных немцев рассматривает РД, именно, как эмигрантов, а не как "братьев по крови". Кстати, к этому, их само же государство призывает, стараясь оставаться демократичным. Румынский азюлянт получает социал в таком же размере, как и РД. (Однако, демократия и в другую сторону срабатывает: У врача РД обслужат так же, как и коренного немца (кассовый пациент, не privatversichert)) Не так ли? Да какое чувство к дальнему родственнику может быть, если он уже лет 150 в стране не живет?
Опять же, если все сводить только к первой волне эмиграции, то как быть с остальными миллионами? Куда их определить в нашей дискуссии? Или Вы в заголовке только первую волну имели ввиду. Если мы тут начнем РД делить на РД и РДР (русские), то кто же тогда РД?
1) Тот у кого отец и мать немцы в первом поколении
2) Тот у кого отец и мать немцы во втором поколении
3) .........
4) Тот у кого только мать немка в первом поколении
5) .....6).......
Можно бесконечно копировать и клонировать. Запутаемся. Давайте, уж, называть РД тех, кого немецкое государство как РД рассматривает и признало.
А у меня с радушием так. Пока ко мне относятся с радушием, я тем же и отвечаю. Когда без радушия относятся √ мне такие люди становятся безразличны.