Душа моя, как весенний ручеёк журчат слова твои, неся свет и просвещение, твоя рука тянется к перу, перо к бумаге и начинаешь ты опять повествование о своей нелёгкой жизни...
Я перечитываю твои строки вновь и вновь, а перед глазами встаёт образ мужественной и самоотверженной женщины, когда ты "грудью встала между бультерьером и мужчиной с ножом!".
Твой "бультерьер пассивно держал лапу овчарки", а овчарка, зараза, шевелилась, тогда ты, уловив суть ситуации, "сказала хозяину, что пока овчарка шевелится мы не сможем освободить лапу" из пассивныx объятий буля и хозяин огромного подбежавшего к вам кобеля "дал команду своему кобелю лежать и смирно" и кобель выполнил их с радостью одновременно обе.
А ты "была просто ошеломлена", но собрав в кулак все кинологические знания, дала своему булю команды "вольно" и "шагом марш" и повела "в кровавых дырках от укусов овчарки" своего белого плюшевого мишку гусиным шагом домой...
А дома ты дала волю слезам и сидела зарёванная и прихеревшая и всё думала, как же это буль исхитрился и "прокусил овчарке переносицу, потому что схватил его за верхнюю часть пасти, снизу за нёбо, а сверху за нос и чуть не перекусил ему нос".
Как в детском калейдоскопе мелькают анатомические названия частей организма овчарки, вспомнилась падлюга заводчица, то, что ты и слыхом не слыхивала и глазом не видывала бультерьеров, а завела...
Буль и глазом моргнуть не успел, как ты со всей своей прытью обменяла его на таксу...
Да, не успел тебя буль "кусать на поражение", но моск тебе явно выел.
А ты даже этого не заметила...