Вход на сайт
Взрывы
5070 просмотров
Перейти к просмотру всей ветки
kreatino знакомое лицо
в ответ kreatino 03.04.10 12:42, Последний раз изменено 03.04.10 13:22 (kreatino)
Явлинский , например , видел , несмотря на невозможнось противостоять центробежным силам , то есть , политическому распаду системы , смысл в том , чтобы оставить экономические связи ( это я об экономическом восстановлении Кавказа ) , но в рамках Белоруссии , Украины и Казахстана -- и кто будет спорить , что эти связи возможно было оставить , сохраняя во многом командную систему , но избежав не либерализации цен , НО либерализации монополизма :
www.forbesrussia.ru/interview/45575-reformatory-prihodyat-k-vlasti-grigor...
То есть : в основе терроризма на Кавказе лежат и экономические причины . Однако экстремизм может произрастать не только на почве национализма , а радикализация не только в результате нищеты . Это еще и идеи , которыми руководствуются далеко не бедные люди . Кто-то берет на вооружение ислам в этом случае , кто-то криминал , кто-то власть , но болезнь двадцатого века -- радикализация , как преступление -- имеет такие же сложные психические формы , как , скажем у Гитлера .
В ответ на:
Что бы получилось из этого дальше, сейчас трудно сказать. Вообще весь наш разговор носит такой сослагательный характер. Как знаете, сослагательность в политике вещь не очень серьезная. Но на этой базе сохранения власти и их собственных коренных интересов с ними со всеми можно было говорить. Наверное, с закавказскими республиками, кроме Армении, было бы невозможно работать, наверное, со многими среднеазиатскими республиками — тоже. И возможно, от этого надо было бы впоследствии отказываться. Конечно, прибалтийские республики, подписавшие договор как наблюдатели, были бы в меньшей степени интегрированы в этот договор. Но что касается Казахстана, Украины, Белоруссии...
— Но Украина же в итоге не вошла в договор.
— Как же, вошла — премьер-министр Фокин его подписал. Председатель Верховного совета Кравчук не приехал подписывать, а Фокин подписал. Украина понимала, что ей очень нужны экономические отношения с Россией и деваться от этого некуда.
— Референдум 1 декабря обозначил, что Украина не желает участвовать в союзе.
— Референдум был политический, о независимости. Политической стороны я вообще не касаюсь. Я и Горбачеву сказал в то время: я не буду обсуждать политический союз, это невозможно. Советский Союз как политическое образование — все, закончен. Я не хочу прикасаться к этой теме. Я готов обсуждать только экономический союз, только сохранение хозяйственных связей, общий рынок и зону свободной торговли. И то только в начальном периоде — дальше все это придется делать заново, работать с теми, кто останется. Своей главной задачей я считал минимизацию отрицательных последствий перехода, чтобы открыть дорогу политической демократии и обеспечить политическую, то есть народную, поддержку этому процессу. Главное, чего нельзя было допускать, — это глубочайшего разочарования в реформах, что на самом деле и произошло.
Надо было показать: вот частная собственность, вот сохраняются экономические связи, да, есть рост цен, но он не катастрофический. Вот что нужно было показывать в первые полтора-два года. А потом создавать основы, и дело бы двигалось дальше.
Я вообще считал — но это уже отдельная тема, — что нельзя слепо выполнять то, что говорят Ельцин и Бурбулис. Потому что они вообще не компетентные люди во всем этом.
Что бы получилось из этого дальше, сейчас трудно сказать. Вообще весь наш разговор носит такой сослагательный характер. Как знаете, сослагательность в политике вещь не очень серьезная. Но на этой базе сохранения власти и их собственных коренных интересов с ними со всеми можно было говорить. Наверное, с закавказскими республиками, кроме Армении, было бы невозможно работать, наверное, со многими среднеазиатскими республиками — тоже. И возможно, от этого надо было бы впоследствии отказываться. Конечно, прибалтийские республики, подписавшие договор как наблюдатели, были бы в меньшей степени интегрированы в этот договор. Но что касается Казахстана, Украины, Белоруссии...
— Но Украина же в итоге не вошла в договор.
— Как же, вошла — премьер-министр Фокин его подписал. Председатель Верховного совета Кравчук не приехал подписывать, а Фокин подписал. Украина понимала, что ей очень нужны экономические отношения с Россией и деваться от этого некуда.
— Референдум 1 декабря обозначил, что Украина не желает участвовать в союзе.
— Референдум был политический, о независимости. Политической стороны я вообще не касаюсь. Я и Горбачеву сказал в то время: я не буду обсуждать политический союз, это невозможно. Советский Союз как политическое образование — все, закончен. Я не хочу прикасаться к этой теме. Я готов обсуждать только экономический союз, только сохранение хозяйственных связей, общий рынок и зону свободной торговли. И то только в начальном периоде — дальше все это придется делать заново, работать с теми, кто останется. Своей главной задачей я считал минимизацию отрицательных последствий перехода, чтобы открыть дорогу политической демократии и обеспечить политическую, то есть народную, поддержку этому процессу. Главное, чего нельзя было допускать, — это глубочайшего разочарования в реформах, что на самом деле и произошло.
Надо было показать: вот частная собственность, вот сохраняются экономические связи, да, есть рост цен, но он не катастрофический. Вот что нужно было показывать в первые полтора-два года. А потом создавать основы, и дело бы двигалось дальше.
Я вообще считал — но это уже отдельная тема, — что нельзя слепо выполнять то, что говорят Ельцин и Бурбулис. Потому что они вообще не компетентные люди во всем этом.
www.forbesrussia.ru/interview/45575-reformatory-prihodyat-k-vlasti-grigor...
То есть : в основе терроризма на Кавказе лежат и экономические причины . Однако экстремизм может произрастать не только на почве национализма , а радикализация не только в результате нищеты . Это еще и идеи , которыми руководствуются далеко не бедные люди . Кто-то берет на вооружение ислам в этом случае , кто-то криминал , кто-то власть , но болезнь двадцатого века -- радикализация , как преступление -- имеет такие же сложные психические формы , как , скажем у Гитлера .